— Николь, Мэйбл и Одри Уайт. Работают по всей Америке. Вейлы. Николь — чистокровная, а ее дочери — полукровки. Разоряют предприятия и иногда семьи. Очень богатые и влиятельные. Если не получается разорить — убивают. Ты когда-нибудь видел вейлу в ее истинном обличии? Нет? Ну и хорошо! Зрелище то еще! Собирают и коллекционируют любопытные артефакты. Ее так и зовут «Вейла». Большая часть нашей коллекции — это их подношения.
Этот старик — Томас Гуапа и его младшая внучка Эмили, Австралия. Никто не знает куда деваются их жертвы — они просто пропадают. А они помалкивают об этом. Я предполагаю, что они идут на опыты или как жертвы ритуалов. Если идет заказ на сведение с ума — то за это они с удовольствием берутся. Не знаю как, но на последствие их работы над разумом страшно смотреть. Поставляют самые редкие ингредиенты для зелий тропического происхождения. Талантливые торговцы, путешествуют по всему миру, заодно исполняя свои заказы. Прозвище деда — «Призрак». Вот и все! — закончил дед свое повествование.
— А мы? В чем наша специализация? — полюбопытствовал я.
— Когда наша организация сформировалась, специализаций у нас не было. Мы обсуждали заказ все вместе, думали, кому лучше подойдет тот или иной случай. Иногда выступали на задание парами или даже втроем. Не забывай, что нас было всего семеро. Это потом нас стало больше, и мы поделили сферы деятельности. Сейчас я не практикую, я возглавляю Черных вестников. Что касается тебя — нам еще предстоит выяснить твою сильную сторону. У тебя хороший потенциал, ты умен, но вспыльчив. Тебе предстоит укротить свой собственный характер, прежде чем мы поймем, в чем твоя истинная сила.
— Я вот что еще хотел спросить — все могут путешествовать камином целыми группами?
— Нет, этот камин сделал один очень сильный артефактор, так что мало кто может похвастаться таким предметом. Еще я бы сразу хотел объяснить почему мы встали именно так. Я, как самый старший и главный среди нас, встал по середине. Справа от меня встали приемники основателей, слева — наши последователи, боковые ветви или даже скорее корни, пущенные нами в другие страны.
— А куда вы все делись?
— В зал переговоров. Поступили заказы, их нужно было раздать. Мы обсудили и поделили, кому что достанется. Кабинет, в котором мы все дожидались наших друзей — это старый зал заседаний. Много ли места надо для семи человек?.. — грустно улыбнулся Николас. — Так же я объявил, что взял ученика и в качестве платы отдал тот свиток, помнишь? Твою кандидатуру, после просмотра моих воспоминаний утвердили.
— А разве они могут не утвердить? — удивился я.
— Могут. Пойми, Гарри, мы все — большая семья и бережем друг друга. Если кандидат вызывает сомнение или опасение, то его утверждение откладывается и если через пару месяцев он продолжает казаться не подходящим — его устраняют. Но это бывает крайне редко. За пятьсот лет существования Вестников таких случаев было десять. Два раза в столетие — это не так уж и часто, правда?
И что, блин, я должен на это ответить? По мне так это очень даже часто! Вместо того, чтобы отвечать на этот вопрос я задал свой. Знаю, что не красиво так делать, но что поделать — мне еще многому нужно научиться.
— Почему когда вошла… эм… — я пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить имя, — Нафрини, все так на нее уставились?
— Потому что она метаморф. Дар этот очень ценен и в других странах их оберегают как самое дорогое сокровище. У нас же их ценят немножко по-другому.
— Как это? — спросил я.
— Как полезный артефакт. Видишь ли, маски, которые мы с тобой используем, это ни что иное как лицо метаморфа, снятое и особым образом обработанное.
А вот теперь я в полном шоке! То есть, все это время я носил чужое лицо, в полном смысле этого слова! Какие же все-таки волшебники жестокие существа!
— Не надо так реагировать, ты аж побледнел! Да, их ловят и убивают, а затем на свет появляется такой любопытный предмет. В обществе, однако, больше ценят оборотное зелье, а вот шпионам без этих вещиц сложновато. Ты и сам уже успел оценить полезность сего предмета.
Я и не спорю что вещь в хозяйстве полезная, но то, из чего ее делают… О, Мерлин! Как теперь ей пользоваться? Нет, ну не выкидывать же, правда? И не думай, что я моральный урод! Иди, попробуй оборотное на вкус, а я с удовольствием посмеюсь над выражением твоего лица!
— Могу утешить лишь тем, что происходит это крайне редко.
Ага, наверное, два раза за столетие! Да, дедушка? Все же в том, что я воспитывался маглами, есть и свои плюсы — подобная жестокость вовсе не кажется мне нормальной! Если бы я изначально знал, из чего она сделана — не купил бы, да еще и продавца бы проклял.
— Что же еще мне предстоит узнать о мире магии, дедушка? — ошарашено спросил я.
— Боюсь, что это лишь вершина айсберга, размером с Великобританию, внучек.
Утешил! Сразу как-то по Дурслям заскучал, даже странно. Не такие уж они и странные и злые. Да и не зря презирают магов со всем их волшебством. Давно я уже дома не был, пора хоть переночевать прийти, что ли.
В Хогвартсе нам, конечно, тоже всякие ужасы рассказывают, но об этом как-то деликатно умолчали. Хотя может я просто прослушал. Спросить бы у Гермионы, она-то точно такое не забыла бы. Это, наверное, и есть минус магловского воспитания — мы воспринимаем мир магии, как добрую сказку, где добро всегда побеждает зло. Добро может и в действительности побеждает, но сколько Зло дел успевает натворить пока оно до него доберется! Мой идеалистический мир начинает потихонечку облупливаться и темнеть. Страшно подумать какие еще вещи творятся в нашем мире. Такой расклад мне определенно не нравится. С другой стороны использование живых «ингредиентов» в артифакторике — это давно закрепленная практика. Взять хотя бы сердцевины для палочек — сомневаюсь, что после извлечения жил дракон остается жив. Тем не менее, все их с удовольствие покупают и пользуются, и ни кто не думает о том, что таскает в кармане кусочек мертвечины. Вот и моя «ворона» содержит такой ингредиент.
— Ладно, сегодня был очень насыщенный день, и я, наверное, лучше пойду домой. Надо же там хоть иногда появляться! — наигранно весело улыбнулся я и поднялся с дивана.
— Конечно, Гарри, конечно, — дед поднялся и пошел меня провожать. — Тебе нужно отдохнуть, так что проведи там еще и весь завтрашний день, а на следующее утро я буду тебя ждать у себя.
— Ага, спокойной ночи, — попрощался я на ходу.
— Спокойной ночи, Гарри, — попрощался дед, но дверь не закрыл и все еще смотрел мне вслед.
А я изо всех сил старался не сорваться на бег, так к Дурслям меня тянуло впервые. Жизнь все же удивительная штука!
========== Часть 17 ==========
Четверг. 4 июля. Дом, милый дом? Нет, я определенно сошел с ума! Разве может этот ненавистный с детства дом стать в одночасье моим убежищем от мирских невзгод? И разве вот эта, вечно придирающаяся ко мне особа может так ласково мне улыбаться? И сон… Каким сладким оказался сон в собственной кровати в обнимку с теплым и мягким Феликсом. В таком направлении двигались мои мысли этим ранним солнечным утром, пока я с удовольствием поглощал овсяную кашу с клубничным джемом. Кто бы мог подумать, что каша из рук тетушки может быть такой вкусной, я даже жмурился слегка, прям как Феликс, уплетающий кошачий корм. Если бы еще все это было взаправду, а не по моему велению, так вообще — красота. Но, в принципе, меня и так устраивает. По крайней мере, лучше, чем было. Во всяком случае, для меня. Вообще во время еды, пока рот занят, можно много чего рассмотреть. Например, родственников.
По левую руку от меня завтракал такой же овсянкой, только без масла и джема, Дадли. Он заметно осунулся.
— Вот, как ты любишь, — тетя поставила передо мной чашку ароматного кофе со сливками и сахаром.
Я посмотрел на нее снизу вверх и благодарно улыбнулся. Ее губы дрогнули в ответной улыбке, и она провела рукой по моим волосам, слегка спутанным после сна.
— У тебя очень красивые волосы, Гарри. Прямо как у моей мамы, твоей бабушки, — в глазах ее полыхнул озорной огонек воспоминаний. — Когда я была маленькой, то любила расчесывать ее пряди, если хочешь, я и тебе могу помочь. С такой гривой в одиночку тяжело управляться.