Из динамика послышалось:
- Вызываем медицинский корабль! Что случилось?
В этот момент Кальхаун был слишком занят, чтобы отвечать. "Эскулап-20", набирая скорость, уходил все дальше в сторону от курса, которым следовал другой корабль. Вокруг сновали выпущенные им ракеты, пронизывая все пространство. Кальхауну нужно было как можно скорее увести свой корабль подальше от них.
Только оказавшись на безопасном расстоянии, он ответил на вызов.
- Здесь был какой-то корабль, - сказал он ровным голосом, - который пытался уничтожить "Эскулап-20". Но с ним, похоже, что-то случилось. Он развалился надвое и вскоре, наверно, рухнет где-нибудь на поверхность. Я думаю, в живых многих не останется. Мне кажется, на борту этого корабля был доктор Кело.
Он слышал взволнованные голоса людей, разговаривающих между собой. Затем его попросили срочно сесть и принять благодарность людей, выздоравливающих после восстановления их иммунитета. Кальхаун сказал вежливо:
- Мой тормаль тоже перенес серьезное заболевание. Это беспрецедентное явление. Я должен поскорее доставить его в Главное управление Медслужбы. Тем более что здесь моя миссия уже закончена.
Он занялся определением обратного курса корабля, не обращая больше внимания на голоса, раздававшиеся из динамика. Он нацелил "Эскулап-20" на звезду, вокруг которой вращалась та самая планета, где располагалось Главное управление Медслужбы, затем нажал кнопку, и корабль снова вошел в сжатое пространство, как бы пробивая в обычном пространстве дыру, вползая туда и втягивая ее за собой. Со скоростью, во много раз превышающей скорость света, он мчался в микрокосмосе.
Кальхаун сказал довольно суровым голосом:
- Три недели мирной и спокойной жизни в подпространстве, Мургатройд, принесут тебе гораздо больше пользы, чем посадка на Крайдер-2, где тебя закармливали бы сладостями и кофе. Это я говорю тебе как твой врач!
"Чи, - сказал Мургатройд без особого энтузиазма. - Чи-чи-чи!"
Медицинский корабль продолжал свой путь.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЛЕНТОЧКА НА НЕБОСКЛОНЕ
1
Ошибка - это отрицание реальной действительности.
Ошибки - всего лишь сбой в четкой работе разума. В
экстремальной ситуации мы, возможно, совершаем ошибку при
необходимости действовать раздумывая. Нет времени, чтобы
выбрать оптимальное решение, необходимо действовать
немедленно. Однако большинство ошибок мы совершаем вовсе
не под нажимом внешних обстоятельств. Мы безоговорочно
принимаем первое пришедшее на ум решение или стараемся
избежать труда подумать, какое решение следует принять, а
может быть, из-за нежелания думать о необходимости сделать
что-либо немедля в то время, когда существует масса
приятных вещей, о которых стоит поразмышлять.
Фицджеральд. Практическое мышление
Случилось так, что кто-то набрал неправильную команду на бортовом компьютере. Это был как раз тот случай, когда ошибка непростительна, но как в повседневной жизни нельзя обойтись без молотка при забивании гвоздей, так и человеческая ошибка вполне возможна при обращении со сложной техникой.
Люди совершают ошибки по недоразумению, походя, и вовсе не из корыстных побуждений и не из вредности, и даже не в силу предначертаний свыше, поэтому...
Кальхаун услышал знакомое предупреждение: "Выход из подпространства через пять секунд после звукового сигнала", затем послышалось знакомое тиканье отсчета секунд. Кальхаун зевнул и отложил в сторону книгу "Практическое мышление". Он учился. В его профессии учеба была совершенно необходима. Кроме того, доскональное изучение какой-либо книги помогало коротать время, путешествуя в подпространстве. Он подошел к приборному блоку, занял свое кресло и пристегнул ремни. Тормаль Мургатройд высунул нос из-под пушистого хвоста и сошел со своей подушки, где он дремал, тоже коротая время перелетов в подпространстве. Он мягко прошлепал к креслу Кальхауна и устроился под ним. Там были специальные приспособления для четырех черных лапок и гибкого пушистого хвоста.
"Чи", - завел было разговор Мургатройд своим высоким сопрано.
- Совершенно с тобой согласен, - серьезно ответил Кальхаун и, переиначивая цитату, произнес: - Не в каменных стенах суть тюрьмы, и наш корабль для нас совсем не клетка!.. Но было бы неплохо прогуляться на свежем воздухе, так, для разнообразия.
Тиканье в динамике продолжалось, но вот наконец послышался звук гонга и начался отсчет: пять... четыре... три... два... один!
Звездолет вышел из подпространства.
Кальхаун поморщился и сглотнул. Невозможно привыкнуть к этому ощущению при входе и выходе из подпространства. Резкое головокружение и подступающая к горлу тошнота - не самые лучшие ощущения, и неважно, как часто их приходится испытывать: выработать какую-либо привычную реакцию не удается - всегда на мгновение замирает сердце, и невольно возникает необъяснимое чувство паники.
Пока Кальхаун приходил в себя, включились экраны внешнего обзора. Экраны продемонстрировали привычную картину глубокого космоса, окружавшего корабль Медслужбы. Да, обычный космос, совсем не та пустота, которая окружает звездолет во время путешествия в коконе подпространства. И все-таки это космическое окружение показалось Кальхауну несколько странным: он готовился увидеть совсем не то.
Корабль окружали звезды разнообразных размеров и окраски, в зависимости от их удаленности от корабля. Но каждая из них представляла собой всего лишь сияющую точку.
Картина была совсем иной, отличной от той, которую Кальхаун должен был увидеть после прыжка через световые годы.
Прошли те времена, когда космические корабли останавливались, чтобы полюбоваться великолепием Вселенной, потому что расстояния стали слишком велики. Эти расстояния вызывали у людей чувство безмерного одиночества среди звезд.
Все космолеты входили в подпространство как можно ближе к планете, с которой стартовали, и после суперпрыжка "выныривали" поближе к той планете, которая была их пунктом назначения. Экипажи совсем не стремились к тому, чтобы лицезреть звездные картины в полном объеме. Оказывается, для людей очень вредно смотреть на звезды, если вокруг одни только звезды. Подобная практика рассматривания звезд будила в людях чувство собственного ничтожества перед этой непостижимой звездной бесконечностью, и было известно немало случаев, когда люди теряли рассудок, пережив чувство затерянности в пространстве.