— Капец. Как перестать это слышать?
— Как как? Как кончат, так и перестанешь.
— Прекрати.
Слышать это и вправду становится все сложнее. Смотрю на часы и мысленно охреневаю. Надеюсь, в полтос у меня будет столько же потенциала. Кажется, мы оба выдыхаем с облегчением, когда наконец звуки стихают.
— Ты как? Жива? Задницу мне уколешь?
— Уколю.
На цыпочках выходит из комнаты, натягивая на себя ночнушку и возвращается так же тихо с маленькой коробкой в руках. Переворачиваюсь на живот и жду, но ничего не происходит.
— Ты жива?
— Ослепла от красоты твоей попы. Никак не могу насмотреться.
— Знал бы, что так понравится, давно бы показал.
Я ожидаю неприятных ощущений от укола, но точно не того, что кто-то мне со всей силы ударит по заднице.
— Это что сейчас было? — поворачиваюсь и недоуменно смотрю на нее.
— Хотела попробовать ударить, чтобы звук был такой, как за стеной. Больно? Прости. Не подумала. Такого звука не получилось.
— Потому что ты меня ударила, бестолочь. А надо шлепать. Поворачивайся ко мне спиной.
— Не-не-не. Они тогда поймут, что они не одни. Не надо их травмировать.
— Нас травмировали, пусть теперь тоже слушают. Давай задницу.
— Ну, Даня.
— Задницу.
Как только она поворачивается ко мне спиной, я оголяю ее ягодицы и смачно шлепаю по аппетитной заднице.
— О, прикольно, — совершенно серьезно произносит Снежана. Нет, ну где таких берут? — Тише, не смейся. Все, давай обратно свою задницу. Будем считать, что я разогнала тебе кровь перед внутрижопной инъекцией.
Рука у нее на редкость легкая. Как будто и не было никакого укола.
— У тебя самая красивая попа, которую я когда-либо видела, — шепчет мне на ухо.
— И много ты их повидала?
— Достаточно. На практике сотни жоп переколола. Но можешь не ревновать, они были дедовские и сморщенные. С твоей не сравнятся.
— Ну слава Богу, а я уж надумал ревновать.
— Все, давай спать, — тянется к торшеру и выключает свет. — А еще лучше сбежим рано утром, чтобы не увидеть соседа.
Ага. Разбежался.
На удивление, Снежана вырубается в считанные минуты. У меня же сна ни в одном глазу. Промаявшись еще с полчаса, встаю с кровати, на ощупь нахожу трусы и натягиваю на себя. Выхожу из комнаты и иду в кухню. Пить хочется неимоверно. Включаю свет и обалдеваю. Картина маслом. Стоит голый и наяривает гречку с печенкой. На лице ни капли удивления. Словно само собой разумеющееся — встретиться на кухне ночью в чужой квартире.
— Ты какого хера разгуливаешь с голым хером?
— А ты?
— Я вообще-то в трусах.
— Ну а я трусы не нашел в темноте. Не хотел включать свет. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо. Включил бы свет, может быть, прилетело бы от Верунчика.
— О, то есть она тебя еще и бьет?
— Словесно, сыночка. Словесно.
— А здесь ты какого хрена наяриваешь в темноте?
— Я когда здесь первый раз заночевал, так наутро столько услышал говна насчет того, что оставил в ванной свет на ночь, что уже страшно его где-либо включать. Мало ли, забуду выключить, — не дай Боже стать таким же каблуком.
Наливаю в стакан воду и выпиваю залпом.
— Хороша печенка. Мы как сюда завалились, я сразу учуял этот запах. Только о ней и мечтал. Дождался, когда Вера заснет и бегом сюда.
— А судя по звукам, думал ты не о еде. Надеюсь, в пятьдесят у меня тоже будет такой секс.
— В сорок девять. Ну, если будешь вести такой же здоровый образ жизни, как я, то вполне.
— Здоровый — это жрать печенку с гречкой в час ночи?
— Еще и водочкой запивать.
— Водки не нашел?
— Решил не греметь в темноте посудой. Чтобы не получить люлей.
— И когда ты стал таким каблуком? Нравится ходить по струнке с этой стервой?
— Школота, ничего ты не понимаешь. Моя Вера так себя ведет, потому что у нее меня не было. Вот как насытится немножко, поймет, что все серьезно, тогда и подобреет и про свет забудет, и про чайник.
— Чайник?
— Да. Воду надо набирать на двоих, а не полный чайник. Он греется долго и это мотает много электроэнергии. Думал, реально отхвачу люлей за этот сраный чайник.
— Прикройся уже чем-нибудь.
— Да что ты там не видел? Да и нечем. Но если тебе так спокойнее, я сделаю вот так.
Усаживается на стул и, положив ногу на ногу, продолжает наяривать со сковородки печень. Видок тот еще.
— Кстати, папаша Савицкого присядет поболее сынули, так что за сыночку мстить не будет. Там столько дел нарыли. Красота. Через пару недель дело пойдет полным ходом. Так что можешь успокоить свою девочку.