— Кротова это у нас кто? — поднимаю взгляд на медсестру с папкой в руках.
— Это он, — тычу в сторону Дани. Он же смотрит на меня так, словно я, как минимум, украла у него почку. И тут меня осеняет.
— Блин, это я. Все никак не могу запомнить, что у меня уже почти как год такая же ужасная фамилия, — лучше бы молчала, ей-Богу. — Ну а что? Красивая, что ли?
— Иди уже.
Иду вместе с Даней. Я хоть и медсестра по образованию, но ни черта не понимаю на экране.
— Там все хорошо? — озадаченно интересуется Даня, неотрывно смотря на экран монитора.
— Все в пределах нормы.
— А кто у нас? Мальчик или девочка? — тут же встреваю я. Пусть будет девочка. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
— Сейчас посмотрим. Рожать вам в ноябре. Знаете, да?
— Чего? Какой еще ноябрь? — скривившись, бросает Кротов, фактически испепеляя взглядом врача.
— Который дождливый.
— Еще раз, какой на фиг ноябрь?
— Даня, — одергиваю его за руку, на что он не обращает никакого внимания.
— Обычный ноябрь. У вас не сходится дата зачатия?
— Мы не выверяли дату зачатия, когда хотели тогда и тра…
— Даня!
— И вообще, я не про это, — как ни в чем не бывало продолжает он. — Нам не подходит ноябрь.
— Он шутит. Не слушайте его.
— Так, ладно, скажите, кто там, девочка или мальчик? — все же спрашивает Даня.
— А вы кого хотите? — осторожно интересуется женщина, видать, боясь реакции будущего папаши.
— Я — дочку. Но не в ноябре. Поэтому если ноябрь, то, конечно, сына.
— Не могу сказать. Прячется.
К гадалке не ходи, врач врет, чтобы еще больше не испытывать на себе неадекватную реакцию папашки. Значит, девочка. Да!
— Что прячется? Писюн?
— Он самый.
— Значит, девочка. Ноябрьская. Это пиздец.
— Даня!
ЭПИЛОГ
ЭПИЛОГ
Я ужасный человек. Но не обратить внимания на чужих детей и не оценить их внешность в своих мыслях — не могу. У одной девочки, примерно возраста нашей Ксюши, огромный нос, у другой постарше малюсенькие глаза, меньше, чем у крота. А еще у одной, годика полтора, уши торчком. Настолько большие, словно ей их выглаживали утюгом. Мальчик слева примерно такого же возраста, вроде не страшненький, но взгляд какой-то маньячно-чикатильский. Так, стоп, а зачем сюда привели мальчика?!
Перевожу взгляд на Ксюшу, сидящую на папиных ногах. То ли дело наша булочка. Щеки как два смачных пирожка, личико кукольное, глаза голубые. Ну а что, есть в кого. Вновь перевожу взгляд на годовалого громкого мальчика, напоминающего маньяка. Капец, какой страшный взгляд. Так и хочется показать ему язык, чтобы так на меня не пялился.
— Сделай лицо попроще, — шепчет мне на ухо Даня. — Потом обсудим их внешку.
Оба. Мы оба ужасные люди. Хотя… да все обсуждают внешность друг друга. Только кто-то в этом признается открыто, а кто-то выпендривается и говорит, что ни-ни.
— И сиськи спрячь, мальчик с маньячным взглядом, кажется, хочет молока.
Блин блинский. Не показалось. Натягиваю платье повыше, но не особо помогает.
Из кабинета выходит девушка в отглаженном медицинском халате. На лице дежурная улыбка.
— Абрамова Лизонька. Это у нас кто?
— Это мы, — с сиденья встает женщина с девочкой, у которой большой нос. Эх, она-то Абрамова.
— Проходите.
— Зато у них фамилия красивая, — шепчу на ухо Дане.
— Ну что-то же должно быть красивое, чтобы скрыть шнобель, который виден даже из космоса, — шепчет мне в ответ. — Еще одно упоминание о нашей фамилии в плохом ключе…
— Все, все. У нас самая лучшая некрасивая фамилия. Но слава Богу, что Ксюша девочка и сменит ее на благозвучную.
— Ты уверена в этом?
— Я буду молиться.
— Иногда мольбы проходят мимо и достанется ей что-то типа Лысая. Или Жопкина. А может, Вагина? Или еще лучше — Писькина.
— Все, все, молчи. Я поняла. Ты не передумал? Потом пойдем на пляж с Ксюшей?
— Не передумал, — фух. Слава всем Богам. — Вода уже теплая, так что можно.
Следующим в кабинет заходит с родителями большеухая девочка по фамилии Измайлова. Вот же ж, блин, какие красивые фамилии.
— Может, все-таки пойдем отсюда? Эта хрень никому не сдалась. И вообще, это опасно.
— Ничего не опасно. Я на ночь буду их снимать. И она сама этого хочет.
— Да ладно? Прям так тебе и сказала? — не скрывая иронии в голосе выдает Даня.
— Показала. Все, не нуди. Мне во столько же это сделали. И ничего.
— Дурь какая-то.
— Дурь — всего бояться. Можно захлебнуться в ложке супа и что теперь, не есть ничего? — блин, ну куда меня несет. — Прости. Я не это имела в виду… просто.