— Мне кажется, жар у него ослаб, — сказала она. — Если этой ночью мы не дадим ему замерзнуть, возможно завтра ему будет лучше.
— Вероятно укусы землероек противодействуют яду мотыльков, — заметил он, охотно меняя тему. — А где мы находимся? Я не очень помню, как сюда попал…
— На другом берегу реки, на пригорке. Я не думаю, что они смогут сюда добраться, по крайней мере этой ночью. Они передвигаются ночами?
— Вряд ли. Должны же они когда-нибудь спать. — Он помолчал. — Значит, сразу за рекой? Выходит, мы забрались еще глубже в зону.
— Ты же говорил, радиация исчезла.
— Я сказал: отступает. Но я не знаю, как быстро, и как далеко. Возможно, здесь она и есть.
— Я ничего не чувствую, — сказала она нервно.
— Ты и не можешь чувствовать.
Это был бессмысленный разговор. Как бы то ни было, они не могли ничего изменить.
— Если вокруг растения, то все в порядке: радиация их убивает.
Однако насекомые в сотни раз устойчивей к радиации, нежели человек, а мотыльков здесь значительно больше…
Разговор прервался. Сос понимал, что вызвало эту неловкую заминку: тепло необходимо было сохранить, и оба знали — зачем, но переходить к самому действию… У него не хватало смелости предложить ей устроить свою пышную грудь на своем обнаженном теле, и она не могла растянуться на нем так, без предисловий. Принятое умом отторгалось реальностью, мысль о подобном контакте возбуждала не меньше, чем собственно ощущение, и он чувствовал, что это не замедлит обнаружиться. Вероятно, и ее это волновало, поскольку оба знали: Сол никогда не обрадует Солу своим объятием.
— Смелей поступка я еще не видела. Вернуться в такой кошмар за палаткой!
— Я должен был… Не помню даже, как все происходило, помню только твой крик: «Иди! Иди!» — Он осекся, подумав, что звучит это неблагодарно.
— Ты заставляла меня двигаться. Я тогда просто не осознавал, что делал.
— Да я всего-то один раз крикнула.
Значит — просто засело в мозгу, как и прочие фантасмагории.
— Но ты увела меня от землероек.
— Я сама их боялась. А ты взвалил Сола и побежал за мной. Когда ты падал, я иногда думала: это конец, ты выдохся. Но ты снова поднимался и шел.
— В книгах это называется истерической силой.
— Да, ты очень сильный, — согласилась она, не поняв. — Может, не такой быстрый в движениях, как он, но намного сильнее.
— А ты, между прочим, тащила все снаряжение. И здесь все устроила.
Он окинул взглядом палатку, тут только сообразив, что Соле пришлось самой мастерить колышки и камнем вколачивать их в землю, прежние-то остались на прежнем месте, там, где бесновалась плотоядная мелюзга. У палатки был легкий крен. Забыла Сола вырыть вокруг и канавку для стока воды. Но распорки стояли прочно, и материал был хорошо натянут.
При везеньи и — главное — бдительности палатка была надежным укрытием и от мотыльков, и от непогоды. А расположение костра было просто гениальной догадкой.
— Отличная работа. Я и не подозревал, что у тебя столько талантов.
— Спасибо, — она потупила взгляд. — Я должна была это сделать.
Они снова замолчала. Костер угасал, и теперь Сос видел только мелькающие блики на ее лице и чудные, округлые контуры высокой груди. Пора было укладываться, а они все никак не могли решиться.
— Когда я еще жила со своей семьей, мы иногда выбирались в походы. И я знаю, что палатку нужно ставить на возвышенности, на случай дождя… — (Значит, она понимала необходимость стока.) — Мы с братьями обычно пели что-нибудь у костра, чтобы проверить, как долго сможем не уснуть.
— И мы тоже, — задумчиво произнес он. — Но теперь я помню только одну песню.
— Спой.
— Нет. Не могу, — смутился он. — Я всегда сбиваюсь с мелодии.
— И я тоже. А что это за песня?
— «Зеленые рукава».
— Я ее не знаю. Спой.
— Я не могу петь, лежа на боку.
— Ну тогда сядь. Здесь есть место.
Он перевалился на спину, сел. Женщина оказалась напротив, в углу, а Сол своим неподвижным телом соединял их, как диагональ. Сос был рад, что уже совсем стемнело.
— Это не очень подходящая песня.
— Народная?
Ее тон делал смешной всякую щепетильность. Исчерпав запас отговорок, он глубоко вдохнул и начал:
Увы, моя радость, зачем я любил, Зачем для тебя я весь мир позабыл?
Всю жизнь я хотел быть лишь рядом с тобой, Но рядом с тобою не я, а другой.
— Как красиво! — воскликнула она. — Любовная баллада.
— Я не помню остальные куплеты. Только припев.
Зеленые рукава — моя радость, Зеленые рукава — моя нежность, Зеленые рукава — мое счастье, О, Леди Зеленый Рукав!
— Неужели мужчина может так любить женщину? — задумчиво спросила она.
— То есть, чтобы хотеть всю жизнь провести с нею рядом?
— Бывает. Это зависит от мужчины. Да пожалуй, и от женщины тоже.
— Это, наверное, так хорошо, — она загрустила. — Мне еще ни один мужчина не давал свой браслет лишь для того, чтобы просто быть со мной рядом. То есть, как в песне. Разве что…
Ему почудилось, она устремила свой взгляд на Сола, и он заговорил вновь, чтоб отогнать недобрую мысль.
— А чего тебе не хватает в жизни? Что ты ищешь в мужчине?