— Пойдем, — резко сказал Сол. — Я покажу ее тебе.
Сос шел за ним к главной палатке и терзался от недовольства самим собой. Надо было все-таки признаться, что он разговаривал с Солой. Ситуация могла показаться двусмысленной. Он явился разрешить вопрос чести, а повел себя как лжец. Все выходило не так, как ранее представлялось, но причины были едва различимы. Смутное ощущение неправильности опутывало его, словно он стал жертвой искусного сетника.
Они остановились у самодельной кроватки в отдельном отсеке. Сол склонился над ней и взял в руки веселого лепечущего ребенка.
— Это моя дочь. Шесть месяцев на этой неделе.
Сос застыл на месте, вцепившись в веревку и немо уставившись на черноволосого младенца. Дочь! Никогда не приходило в голову, что может быть дочь!
— Будет такой же красавицей, как ее мать, — гордо произнес Сол. — Смотри, как улыбается.
— О да, — Сос чувствовал себя глупым, вспомнив Солу, вчерашний вечер. Даже Глупыш был умнее!
— Пойдем, ей надо погулять.
Сол усадил ребенка на плечо и направился к выходу. Сос тупо следовал за ним, поняв уже, что это и есть та самая она, кого Сол хотел показать.
Сола столкнулась с ними в дверях.
— Я тоже пойду.
— Хорошо, — Сол явно был недоволен. — Иди, женщина. Мы только прогуляемся.
Они покинули лагерь и направились к лесу. Как в старые времена, когда шли к Больной земле, — и все-таки иначе. Какие невероятные последствия из случайного совпадения их имен! Все было как-то не так. Он пришел заявить права на любимую женщину, сразиться за нее в круге — и не находил нужных слов. Она любила его, и муж — формальный ее муж! — признавал, что брак ее с ним — лишь видимость. И при всем этом Сос чувствовал себя подлым захватчиком.
Глупыш полетел вперед, довольный, что можно покружить среди лесных теней и подкрепиться.
Пора было говорить о главном.
— Я пришел за Солой.
— Бери ее, — Сол ни секунду не колебался, словно рядом женщины не было.
— Мой браслет на ее руке, — Сос сомневался, что понят. — Мои дети от нее. И звать ее будут Соса.
— Разумеется.
Это было что-то немыслимое.
— У тебя нет никаких условий?
— Только твоя дружба.
— Эти дела не касаются дружбы!
— Почему нет? Я берег ее только для тебя.
— Ты… — Значит, ее так опекали ради него, Соса?! Но зачем?
— Я не хотел, чтобы она носила менее славное имя.
А ведь правда! Почему нет? Для дружеского обмена не было препятствий… Но снова все не так. Была еще какая-то загвоздка, он ее чувствовал и не мог определить.
— Дай мне ребенка, — сказала Сола.
Сол передал ей девочку. Она расстегнула верх платья и поднесла Соли к груди.
Вот оно! Ребенок!
— Можно ли отрывать ее от матери? — воскликнул Сос.
— Нет, — ответила Сола.
— Ты не возьмешь мою дочь, — Сол впервые повысил голос.
— Нет. Конечно, нет. Пока ей необходимо материнское молоко…
— Никаких «пока», — отрезала Сола. — Это и моя дочь. Она останется со мной.
— Соли моя! — Сол был непреклонен. — Ты, женщина, можешь остаться или уйти, носить чей угодно браслет, но Соли — моя.
Девочка открыла глаза и залилась плачем. Сол взял ее у матери, прижал к груди, и она удовлетворенно замолкала. Сола сдвинула брови, но промолчала.
— Я не посягаю на твою дочь, — осторожно продолжил Сос, но ее нельзя оставлять без матери…
Сол подошел к сваленному бурей дереву, опустился на ствол, усадил на колени Соли.
— С твоим уходом в лагере стало так тоскливо. Ты вернулся, у тебя есть оружие. Управляй моим племенем, моей империей, как прежде. Будь снова моей правой рукой!
— Но я пришел, чтобы увести Солу с собой! Она не сможет оставаться здесь, если сменит браслет. Это позор для нас обоих.
— Почему?
— Соса, которая нянчит ребенка Сола?
Сол задумался.
— Пусть тогда продолжает носить мой браслет. Но будет твоей.
— А ты готов носить рога?!
Укачивая дочку, Сол стал тихо мычать что-то и, войдя в тональность, запел приятным чистым тенором:
Говорят, ты уйдешь на рассвете.
Будут все по тебе тосковать.
Говорят, ты свободен, как ветер.
Ну, а ветер ничем не сдержать.
Не спеши, ведь тебя…
Сос нервно прервал:
— Ты понимаешь, о чем я говорю!
— Я понимаю, кто был настоящим другом, когда я валялся в лихорадке и не мог даже шевельнуться, чтоб защитить себя, я понимаю, кто выволок меня, полуживого, на своей спине из опасного места. И если я должен носить рога, то это те рога, которые я готов носить, пусть все видят.
— Нет! — Сос был потрясен.
— Оставь мне только мою дочь; все остальное — твое.
— Но не за счет бесчестья! Я не приму бесчестья, ни твоего, ни моего.
— И я тоже, — вымолвила Сола.
— Какое бесчестье может быть между нами? — запальчиво выкрикнул Сол.
— Есть только дружба.
Они замолчали. Глядели друг на друга, пытаясь найти решение. Остаться и вступить в позорную связь, которая обнаружится, сделает его недостойным оружия и власти? Уйти, забыть свои мечты о любимой, оставить ее с мужем, который равнодушен к ней? Или… сразиться. За женщину, за честь. Все или ничего.
Сол нашел его взгляд. Он сам пришел к тому же.
— Сделай круг.