Проглядывая колонки цифр и графики, прикидывая аргументы за и против, я не заметил, как вечер перетек в глубокий ночер. К окончательному решению так и не пришел, но хотя бы вымел из головы все лишнее. Уже песня.
Глава 5
Глава 5
Ольга
Я никому не призналась бы, что люблю Федьку больше, чем Генку. И тем не менее, это было так, двоюродного брата я любила сильнее, чем родного.
Нет, с Генкой мы дружили, конечно, насколько вообще могут дружить брат и сестра с восьмилетней разницей в возрасте. Он присматривал за мной, когда родители уходили, по утрам отводил в детский сад и в школу, шел разбираться, если кто-то во дворе пытался меня обижать. И все же относился ко мне с обидной снисходительностью: малявка, что с тебя взять. К тому же он вечно был занят: музыкальная школа, потом училище, консерватория.
Федьку, сына тети Кати, я видела не так уж часто и воспринимала не иначе как божество. Он был на тринадцать лет старше и такой… такой… Красивый, умный, серьезный! Не то что раздолбай Генка. В пять лет я заявила: замуж выйду только за Федьку, и была страшно разочарована, узнав, что это невозможно. То есть в теории возможно, но все равно нехорошо и не нужно.
Иногда он забирал меня на целый день – водил в зоопарк и в кино, угощал мороженым, отвечал на тысячу моих вопросов, причем без противного Генкиного снисхождения, как будто разговаривал с равной. Для меня это каждый раз становилось праздником.
С отцом у нас всегда была дистанция. Нет, он любил нас, заботился, но… по-настоящему близких и теплых отношений так и не сложилось. Пожалуй, в чем-то Федька мне это компенсировал. Именно то мужское внимание, которое девочка в идеале должна получать от отца. Он всегда готов был похвалить мое платье или прическу, уверенно сказать, что нет, никакая я не толстая и что Аксенов из параллельного будет грызть локти, когда поймет, что я лучше мымры Светки.
А еще у нас была одна очень важная общая черта. Мы оба твердо знали: чем бы ты по жизни ни занимался, делать это надо со всей ответственностью. И лучше если это будет любимое занятие. Или хотя бы приносящее удовлетворение. Вряд ли нас можно было назвать фанатами стройматериалов, но нам обоим нравился рабочий процесс и результат. В том числе и выраженный в цифрах на банковском счете.
Федька оказался единственным, кто поддержал меня, когда после первого семестра я ушла из Политеха. Родители радовались, что ребенок выбрал такую перспективную специальность, как регионовед-китаист, но для меня это был… брак по расчету, а не по любви.
То, что расчет неудачный, стало ясно к первой сессии. Нет, язык хоть и со скрипом, но давался, но вот все остальное… Пришлось набраться мужества и сделать каминг-аут.
Я не люблю Китай, сказала я. То есть он мне интересен, но не больше, чем все другие страны мира. Поэтому нет смысла мучиться и платить за учебу, очень даже неслабую сумму.
Был скандал. Федька за меня заступился. И все же уговорил язык не бросать – пригодится. И даже оплатил курсы при китайском культурном центре. Я перешла на заочку Финэка и где только за годы учебы не работала. И промоутером в парфюмерном магазине, и официанткой в кофейне, и администратором в стоматологии. В конце концов по рекомендации преподавателя с курсов попала в российско-китайскую торговую компанию – язык и правда пригодился!
К двадцати пяти годам я дослужилась до старшего менеджера клиентской службы и точила зуб на должность начальника, когда в Федькином торговом доме случился катаклизм: внезапно уволился человек с аналогичной позиции.
Федул, сказала я, ластясь кошечкой, возьми меня к себе.
Ни за что, отрезал он, никаких родственных связей на работе.
Иногда он мог быть очень даже вредным. То есть принципиальным.
Федь, ныла я, у нас разные фамилии. Никто не узнает. Я буду называть тебя по имени-отчеству. Я хороший специалист. Очень хороший. Честное-древесное. И уж на меня-то ты точно всегда сможешь положиться, я не подведу.
Федька сражался, как лев. Главным аргументом было следующее: если он возьмет на должность начальника отдела сопливую девчонку, все будут думать, что та его любовница.