Все будет идеально.
Почему я был в этом уверен? Потому что просто… знал.
Как вообще понимаешь, что именно этот человек, которого толком и не знаешь, тебе нужен? Со мной такого еще никогда не было. Ни с Настей, ни с Риткой, ни Лизой. Хотя на Лизе я вполне мог жениться.
Отец рассказывал, как познакомился в Сочи с матерью. Никаких там взрывов, молний и искр из глаз. Просто увидел и подумал: моя, и точка. Похоже, у нее не было шансов отвертеться.
Вот прикинь, Женька, рассказывал он, идет вся такая, нос задрала, не влезай – убьет. А я понимаю, что у меня всего один шанс, да и тот мизерный. Пан или пропал, а пропадать не хочется. Подхожу и говорю: девушка, меня Петр зовут, мне через три дня уезжать, как думаете, этого времени хватит, чтобы я захотел на вас жениться, а вы – выйти за меня замуж? Она обалдела, стоит, глазами хлопает. Ну, говорит, не попробуешь – не узнаешь. И мы пошли в ресторан. И я ей сразу все рассказал. Что формально у меня война, жена и Серега, а на деле – одна война и больше ни хера. И почему-то ее это не испугало. Наверно, мне той ночью черт ворожил. Крепко ворожил. Или потому, что она такая же ненормальная, как и я. Рыбак рыбака, в общем. А скорее всего, и то и другое.
Когда мы с Олей целовались в сугробе, я вдруг понял: это тот момент, после которого обратной дороги уже нет. Только вперед. Во всяком случае, для меня – точно. Но мне показалось, что и для нее тоже.
Как доехали до дома, не помню. Только вспышками – как смотрел на нее, останавливаясь на светофоре. В висках билось пульсом: «О-ля, О-ля».
К ней? Ко мне?
Она решила сама, нажав в лифте кнопку пятого этажа и прикрыв панель рукой.
Ты правда думала, что я нажму на шестой, а на пятом пожелаю тебе спокойной ночи? Дурочка…
Сколько раз я все это представлял, в деталях и подробностях, а получилось все равно не так. Лучше? Нет, по-другому.
Я хотел ее так, что темнело в глазах, и в какой-то момент всерьез испугался: не опозориться бы скорострелом. Наверно, спасло то, что не меньше хотелось встать на паузу и посмотреть на нее. Рассмотреть всю, от макушки до пяток. Перетрогать и перегладить, обцеловать и облизать. От ее запаха крыша окончательно уехала. Вкус… горьковато-соленый, как морская вода. Вкус желания.
Призывно разведенные ноги, кожа на внутренней стороне бедер – гладкая, нежная, словно светится изнутри. Я целовал ее, искал языком самые отзывчивые точки, ловил взгляд из-под опущенных век. Приоткрытые губы, сбитое дыхание, пальцы, вцепившиеся в простыню до белых костяшек. На лбу и в ложбинке груди испарина, которую так и тянет слизнуть. Стоны – почему у одной женщины они раздражают, а у другой звучат как музыка?
Хотелось довести ее до самого конца, увидеть ее лицо в этот момент, но Оля остановила меня.
Хочешь со мной вместе? Серьезно? Вот так тормознуть в миллиметре от оргазма – чтобы вдвоем? Кажется, я и правда сорвал джекпот. Там, где и не искал.
Подмял ее под себя, грубо, по-звериному. Покусывал за ухо, грязно шептал, что хочу с ней сделать. Никому так никогда не говорил, а с ней знал – что зайдет.
Зайдет? Зайти мог и сам – прямо сейчас, вот так, сверху, приподняв за бедра. Но нет – хотел, чтобы лицом к лицу, глаза в глаза. Ждал, кусая губы, когда уже не сможет больше терпеть. Подсунув под нее обе руки, сжимал в ладонях грудь, как два яблока, ласкал твердые соски. Хотелось сделать это с того момента, когда увидел, как остро они врезались в ткань майки. А еще – поймать губами, стиснуть, перекатывать во рту, как две вишневые косточки. Но это потом, потом…
Она ерзала, извивалась, скулила и хныкала. Выбралась, вырвалась, как будто мы сошлись в спарринге. Потянула к себе, но замерла, лихорадочно дыша. Вот так же и я смотрел, заглатывая, вжирая в себя глазами каждый сантиметр ее тела. Взгляд – как прикосновение, как жадная ласка. Все замерло, время остановилось, а потом ускорилось – словно в прыжке, чтобы я наконец оказался в ней, так глубоко, как только можно.
Заполнить собою – в самом буквальном смысле. Нечто сакральное, мистическое. Магическое… И хочется, чтобы еще сильнее, глубже, теснее. Ее ноги обвиваются вокруг талии, я сжимаю ее бедра. Не просто стать ближе – слиться воедино. От каждого движения - вперед, к ней! - по всему телу горячие волны, и ее крупная дрожь вдруг превращается в долгую судорогу.
Оль, ну так нечестно, ты ж хотела вместе. И я хочу. Догоняй! Сможешь!
И она словно услышала. Потянулась навстречу, прижалась еще сильнее, вливаясь в ритм. Горячая, мокрая. Волосы растрепались, упали на лицо – стряхнула нетерпеливо, запрокинула голову, подставляя шею поцелуям. Впиться губами, зубами, оставить метку – как знак, что моя, только моя. Нет, не надо. И так моя, без этого. Никому не отдам.