Наверное, это здорово отвлекает от нехороших мыслей, потому что в перерывах между манипуляциями уже и Виктор начинает шутить вместе с нами. Лоб его снова начинает блестеть, значит, температура падает. А голос становится веселее. Обезболили, ничего не болит.
– Всё хорошо. Ещё немного осталось.
– У меня выхода не было. Я не мог бросить объект, – оправдывается он перед нами. – Пришлось идти к незнакомому врачу.
– Бывает. Не волнуйтесь, всё исправим, – поддерживает его доктор.
Не думала, что это будет так интимно – наблюдать за его лечением. Он словно свою душу распахнул, доверился мне. Я чувствую, что он тоже думает обо мне. Хорошо, что Виктор под контролем, иначе снова пришлось бы бежать на двадцатый этаж.
Спустя час мы возвращаемся домой. Отёк немного спал, но Виктор снова всю дорогу молчит. Наверное, не так просто ему болтать, когда отходит анестезия. Но в этот раз он внимательно следит за дорогой и моими руками. Но никаких замечаний от него не поступает. Я давно и уверенно вожу машину, прицепиться абсолютно не к чему. И даже когда при его внимательном взгляде проносится табун мурашек по моей спине, я твёрдо справляюсь с дорожной ситуацией и даже начинаю немного лихачить.
Но ведь скоро, совсем скоро я потеряю контроль над ситуацией. И уже ничего его не остановит.
– Спасибо, – говорит он у моей двери. – Ты спасла мою жизнь.
– Не придумывай. Это всего лишь зуб.
Правда, смотреть на его лицо до сих пор тяжело. Даже не верится, что инфекция успела так быстро распространиться.
– Не пустишь? – он берёт меня за руку, а внутри моего тела тут же поднимается тёплая волна.
– Не пущу.
– Я тебя обидел?
– Нет. С чего ты взял? – улыбаюсь ему в ответ как можно ласковее. – Кстати, я не успела поблагодарить тебя за цветы.
– Тогда в чём дело, Аня?
– Просто сегодня не подходящие женские дни.
– Это всё? – довольно улыбается он. – Ладно. Хочешь, идём ко мне? Ты же ещё не была у меня. Поговорим.
– Успею ещё.
– Ловлю тебя на слове. Спокойной ночи, солнышко. Прости, поцеловать не могу.
– И тебе спокойной ночи, Витя.
Глава 29
Слышу звонок в дверь. В этот раз не спешу открывать. Наверняка кто-то из наших бабушек скучает с самого утра. Сладко потягиваюсь, зеваю и, сунув ноги в тапки, медленно топаю в сторону входа.
Заглядываю в глазок и довольно улыбаюсь. Похоже, что придётся искать ведро для нового огромного букета.
– Привет. Проходи.
То, что я стою в пижаме, Виктора совсем не смущает. Он не обращает на это никакого внимания. Деловито суёт мне в руки цветы, а сам спешит погладить кота и почесать его за ухом.
– Это тебе за моё спасение. Спасибо, что посоветовала замечательного врача. Наконец не чувствую боли. Чуть не помер вчера.
– Не стоило так беспокоиться. У меня нет такой большой вазы.
Он обхватывает меня вместе с огромным букетом, а я дёргаюсь.
– Не бойся, у пионовидных роз нет шипов.
– Осторожно, жалко ведь. Помнём, – я вырываюсь, а он ещё крепче прижимает меня к себе. – Какие они милые…
– Ещё подарю. Ты такая же красивая, как и они, – нежно шепчет он мне на ухо и кладёт свои ладони на мою задницу. – Как и цветы… в смысле…
– Виктор…
– Попа тоже очень красивая, – выпаливает он и тут же прижимается к моим губам. – Солнышко, может, ну его эти все условности. У меня сейчас джинсы порвутся по швам. Потрогай, сама убедишься.
От его наглых до безобразия слов табун муравьёв-кочевников под кожей решает перебраться по моему позвоночнику поближе к шее. Только так можно объяснить пробегающую дрожь по телу и полное отсутствие мыслей в голове, несмотря на раннее воскресное утро.
Настаёт тот пресловутый момент, когда понравившийся мужчина становится безупречным. И в нём всё прекрасно. И волосы, и глаза, и дыхание. И то, что он делает. Дышит, говорит, смотрит. Всё правильно и идеально. Нет недостатков, нет изъянов, нет никаких излишеств. Ничего не хочется менять. Вот оно – настоящее совершенство. И как это другие ничего вокруг не замечают? Это же лучший мужчина на свете.
Блин, я, кажется, немного влюбилась. Немного? Зачем врать самой себе. Если ноги подкашиваются от одного его вида, а от ласковых прикосновений сердце рвётся наружу как сумасшедшее... Даже страшно немного, как бы не рухнуть тут прямо на коврик. И сверху цветами накрыться. Ведь двадцать лет уже давно позади. Давление не дремлет, так и норовит подскочить.
– Я устал тебя ждать, Аня. Завтра поедешь со мной в командировку. Тем более ты в нашей теме. Я с утра с Суздальцевыми переговорил. Стася вечером вышлет тебе на почту всю необходимую информацию. Прочтёшь. Или завтра в машине ознакомишься…
– Я успею вечером, – мой голос хрипит, как и его.
– Ты согласна поехать? Вот так просто? Не могу в это поверить.
– Ну ты же у нас заказчик. Как я могу отказаться? – поглубже утыкаюсь носом в цветы, чтобы не смотреть в его глаза.
Он просовывает пальцы под мои коротенькие шортики и слегка пощипывает мою задницу.
– Я надеялся, что ты будешь сопротивляться. А я заставлю тебя. Свяжу и заброшу в багажник.
– Хм… вот как ты с девушками, оказывается, разбираешься.
Вдруг он подхватывает меня на руки и несёт на диван. Укладывает на подушки и выхватывает из рук цветы. Бросает их на пол. Я вижу, как они красиво устилаются. Почти как ковёр… Отвлекаюсь, а он, пользуясь мгновением, нависает надо мной.
– Попалась, Анюта. Знаешь, что я с тобой сделаю?
Он целует. С жадностью, взахлёб, ненасытно. Я не успеваю отвечать, не могу подстроиться под его напор и неудержимость. Он словно избегает встречаться с моим языком. Ненасытно и хищно ищет самые уязвимые места. Между дёснами и губами и в бороздочках на нёбе. Проходится по верхней губе. До невыносимой дрожи, до кипения в крови.
Прежде чем я могу понять, что происходит, мои руки зарываются в его волосах. Я стараюсь подавить свой стон, но безуспешно. Звук, похожий на скулёж, вырывается наружу, выдавая меня с потрохами. Виктор смеётся и… отстраняется.
– Ну и зачем было бегать так долго от меня?
– Это всё, что ты хочешь сказать? – я не понимаю его, и меня это злит.
– Я хочу извиниться, Аня. За всё. За пальто, за то, что, наверное, тебе было неприятно видеть меня с…
– Витя, – я пытаюсь принять сидячее положение, но он тут же укладывает меня обратно на диванные подушки.
– Лежи. Иначе я не отвечаю за себя.
– Что же тебя сдерживает? – дразню его.
– Не волнуйся. Ты ещё прочувствуешь всё моё желание. Но не сейчас. И, возможно, пока не здесь.
– Чем же тебя не устраивает моя квартира? – фыркаю я от разочарования.
Низ живота сводит, а мои оголённые нервы на пределе. Кажется, тронь меня в некоторых местах… и я рассыплюсь на мириады частичек.
Он снова оказывается сверху. Умудряется попасть под майку и провести пальцем с нажимом по груди.
– Теперь понимаешь меня, милая? – его рука ныряет в шортики, а я непроизвольно выгибаюсь. – Ооо, какие мы подготовленные, солнышко. Но придётся нам подождать. У нас с тобой есть кое-какие дела сегодня. Жаль, конечно, ты такая разгорячённая. Но мне надо много времени для работы с тобой.
Я хочу сказать ему, что он настоящий подлец. Но Виктор хватает плед и укутывает меня, прижимая мои руки к телу. Я брыкаюсь и пищу от неожиданности. Только сейчас я понимаю, что тело моё невыносимо горячее, а пижама прилипает к телу. Прямо хоть выкручивай.
Он снова целует меня. Непримиримо и почти жёстко. Пока я не успокаиваюсь в его руках.
– Я действительно хочу извиниться перед тобой, Аня, – он выглядит искренним и немного виноватым. – Моё поведение – это, конечно, далеко не поведение мужчины. Но я всё готов исправить. Ты нравишься мне. Я готов попробовать построить с тобой новые отношения. Буду рад, если мы с тобой сможем это сделать.