Глава 1. Вегас
Каждое его утро начиналось точно так же, как и предыдущие. После «пробуждения» - пробежка, бегал он не меньше двух часов в день; потом завтрак, в том понятии, в каком он понимал этот процесс приёма пищи (даже такому, как он, нужно регулярно есть, нельзя же этого вовсе не делать?); до полудня он обычно с особой тщательностью перепроверял склад с оружием, если это можно было так назвать - сейчас были доступны только пара помповых ружей, шведский пистолет-пулемёт, три гранаты (осколочные и газовая) и самозарядный пистолет Walther P99. Не говоря уже о новеньком складном ноже. Когда он тренировался с ним, то невольно вспоминал, как отдал тот, другой, Люку Питерсону... Он потерял его при побеге. Ох уж ему эта семейка... Сколько крови попортила. Хромота, конечно, пропала, нога его не беспокоила уже давно, а вот плечо, куда выстрелила Анна, порой стягивало тягучей болью. Но кроме улыбки у него это не вызывало никаких особых эмоций. Да, молодцы детки! Люк, по крайней мере, он надеялся, стал увереннее в себе и избавился от славы «первого лоха школы». Его бесила сама мысль о том, что такой классный парень влачил столь жалкое существование. Он подумывал о том, чтобы навестить их. Нет, не трогать, не пугать, просто проверить, как они живут. Отголоски миссии ещё крутились в мыслях, несмотря на инстинкт самосохранения. Он всё равно знал их адрес, знал, кто из оставшихся родственников присматривает за ними, отыскать не составило бы труда. Но это желание мгновенно таяло, стоило лишь вспомнить, что он так и не сменил внешность... Люди, ответственные за его создание, ответственные за «программу KPG», всё ещё могли дёргать за ниточки и искать. Эта сучка Анна видела его в последний раз после стычки в школе! Да, можно было изменить внешность. Старые связи сохранились, хотя денег не хватало, но когда ему это мешало? На самом деле, ему бы не хотелось избавляться от своего лица. И к «Дэвиду Коллинзу» он привык. Однако, имя всё же пришлось сменить. «Дэвидом» он оставался для себя, для общественности был другим человеком. Симпатичная мордашка, звучное имя, напускная вежливость и учтивость - и весь мир был у его ног, протяни руку и возьми, чего душа желает. Прошло почти два месяца, раны затянулись, шумиха стихла и за всё это время он ни разу не подвергся подозрительному преследованию. Возможно, Анна из страха за себя и брата не рассказала никому, что видела его. Возможно, рассказала, а ей просто не поверили. Если бы он вернулся и убил обоих детей, это вызвало бы лишние подозрения. Поэтому он решил пока сидеть тихо. Подделать удостоверение личности оказалось проще, чем он ожидал, даже в Вегасе, куда поспешно ретировался. Особенно в Вегасе. Новый паспорт с новым именем был у него уже на пятый день побега. В пригороде Лас-Вегаса было тихо и спокойно. Как в могиле - любил сравнивать он. Славные семейные районы по сорок домов на «земляной квадрат» в пустыне, полчаса до города по шоссе и без пробок - идеальный вариант, который подсказал ему знакомый доктор. Небольшой двухэтажный дом он приобрёл за дёшево из-за некоторых условий с агентством, но ему было всё равно. Лишь бы подальше от шумных улиц и любопытных соседей. За пару недель он привык к такому существованию. В город выбирался за продуктами и для встреч с людьми, обеспечивающими его оружием и подбирающими ему хоть какое-то занятие. Но вот с последним ему как-то не везло. Всё время в мире теперь принадлежало ему. Много часов подряд он просиживал в полупустой гостиной своего нового убежища, где окна были занавешены шторами, где было совсем темно даже днём, почти не шевелясь и не моргая, смотрел вперёд и ждал, когда очередная внезапная мысль посетит его перегруженный мозг. До встречи с Питерсонами «Дэвид» думал, что армия и военный эксперимент убили в нём искреннюю человечность, уничтожили раз и навсегда того, кем он был рождён и воспитан. Воспоминания о родне, о детстве и юности были стёрты, вместо них в его голову поместили специальные программы, словно вставили мощную флэшку, и он считывал эту информацию и следовал новым указаниям с энтузиазмом и какой-то маниакальной восторженностью, от которой получал едва ли не настоящее удовольствие, граничащее с экстазом. Как электрическое устройство на подзарядке. А теперь эту «флэшку» подчистили. Иногда он об этом жалел. Когда собирал и разбирал пистолет, например, сидя перед телевизором часа в два ночи, или во время пробежки на рассвете, когда нет-нет, а мелькнёт в голове воспоминание о Питерсонах... или о пожаре в военном госпитале Аризоны... и что-то об Афганистане. Но иногда, глядя на себя в зеркало в ванной, где преобладал этот противный тёмно-жёлтый свет, он вдруг открывал, что быть «перезагруженным» не так уж и плохо. Раньше приходилось заботиться о семье Калеба теми способами, какие он считал подходящими, и, в конце концов, ни к чему хорошему это не привело. Его раскрыли, он едва не сдох от рук каких-то поганцев-детей. Сейчас он был предоставлен исключительно себе самому. Ни особых желаний, ни специфических потребностей. Скуку он испытывал, только если подолгу торчал в доме. Со временем к «новым привычкам» прибавилось наблюдение за соседями. Семьи, семьи, сплошь и рядом счастливые семейки с их мелкими детьми, снующими по району в уикенды; запахи жареных бургеров заполняли улицу, как и частый смех пьяных жильцов, празднующих очередное окончание очередной рабочей недели. Кто-то, правда, уезжал в Вегас на все выходные. «Дэвид» уже досконально изучил дома в округе, знал фамилии семей и кое-что о них самих. Дни за днями становились всё однообразнее. Он с лёгким оттенком отчаяния стал думать, как бы скука не довела до беды, из-за чего он снова раскрыл бы себя. Кое-кто из соседей уже успел познакомиться с ним, у него же не возникало желания к общению. Как это ни странно. Кое-кто из молодых мамаш явно пытался добиться его внимания. Смех, да и только. Парочке он даже помог с сантехникой (от оплаты отказывался, но они настояли и даже пивом угостили) и как-то раз любезно подвёз семью, живущую через дорогу, до города, когда у тех накрылась тачка. Он знал, что был просто машиной, которая не спит, видит всё, анализирует и держит всё под контролем. «KPG» хорошо потрудились над ним. Но теперь эта «машина» стала сдавать. Бесцельная и безыдейная она топталась на месте и делала вид, что похожа на окружающих её людей. Вообще он только и делал, что притворялся. Всё это время.