В наступившей тишине Гошин голос звучал отчетливо.
- У меня нет паспорта.
Спасибо ему на этом. Не стал заставлять сознаваться. Я поддержал разговор.
- Неважно! Свидетельство-то о рождении как говорит? Знал я, что ты ребенок еще...
Машка наступила мне на ногу, зло сопя, а я едва не взвыл от неожиданности. Маркиз что-то недовольно пробубнил на кошачьем.
- Свидетельства тоже нет, - Гоша пожал плечами.
- Как нет? - удивилась Машка заинтересованно.
- Как - нет?! - вскричал и я. - Кем надо быть в нашем мире, чтобы...
Он же... не в розыске, нет?..
- Как-нибудь расскажу, - ответил Гоша другим голосом. - А сегодня... думаю, ты прав, Миша, и Анна Пал-на давно отправилась почивать.
Он встал и подошел к двери, открывая замок. Как грубо. Мы, конечно, собирались уходить, но...
- Маша, Миша, - его голос поймал нас на пороге. - Приходите завтра вечером на чердак, обещают хорошую погоду. Я покажу вам крышу.
Машка всю ночь провела, ворочаясь в кресле, и я уснул под мерный звук августовского ливня и шорох ее ног по креслу с вечностью.
Дождь размеренно проливался струями, омывая окно и несчастный фонарь, что был обречен мокнуть без зонта. Гоша - человек дождя, Машка - человек дождя, Анна Пал-на - человек дождя, я - человек дождя, ты - человек дождя... Все мы люди дождя? Потому что в нас обязательно останется непонятая другими часть, Секретный Сад, То-Что-Внутри?..
И мы будем мечтать, чтобы кто-то заглянул нам в душу. Но бояться - а вдруг эта душа никому не понравится? Так что, кто-то открывает двери и рискует, идет ва-банк и ищет родственную душу, как Машка, кто-то запирает все замки и "чахнет над златом", подобно Гошке, а кто-то, как Анна Пал-на, убивает в себе этот самый "сад", ибо какой в нем смысл, если никому он не нужен.
А что же делаю со своим садом я?
"Кап-кап", - булькал дождь по подоконнику. - "Какие вы смешные, люди дождя".
История четвертая. Зачем Секретные сады
Я проснулся от крепкого, пьянящего запаха кофе. Этот запах беспощадно тащил с кровати за нос, не собираясь поддаваться сопернику - субботнему сну. Они вели борьбу за меня. Будто я сам ничего не стою. Компакт диск. Я усмехнулся и уселся на сбитой вдрызг простыне, протирая глаза. Вспомнилось же детское ругательство вчера, теперь прилипло к языку. А все Машка.
Машка. Я лениво сбросил одеяло и, зевая, сунул ноги в тапки, а со стула стянул халат и попытался попасть в рукав с первого раза. Тщетно.
Запах. Я недоверчиво потянул носом. Я его чую! Насморк сдал позиции?.. Я почесал затылок, с минуту гадая, что ж его вылечило, ничего не придумал, шмыгнул носом и поплелся на аромат кофе. Тапочки шаркали замечательным уютом.
Машка, уже отрыв в шкафу мою любимую футболку и старые штаны, с комфортом восседала на табуретке, поджав ноги, и что-то малевала карандашом на клочке бумаги, высунув язык.
- Что ты делаешь? - уточнил я, и голосом своим остался недоволен - он взял и охрип. И думай, что лучше - насморк или сиплое карканье.
- Кофе на плите, - кивнула Машка на кофеварку. У нее самой чашка уже стояла переполовиненная: как всегда, разбавила дальше некуда, еще и молока вбухала донельзя. Я вздохнул, но не стал комментировать, только, едва протянул руку к кофеварке, сестра меня одернула: - А ты умылся?
И смотрит таким хитрым взглядом, знает же ответ на вопрос. Я пожал плечами - дескать, кого это волнует, - но Машка не дала спуску.
- Иди чистить зубы, Мишель! Что мама говорила? - прищурилась Машка и процитировала: - Позор моей седой голове!
Вредина моя сестра, что есть, то есть. Я жалобно поглядел на кофе. Машка вскочила с табуретки, встала между мной и плитой и метко залепила пинка с носка.
- Давай, давай, совсем распоясался... - расхохоталась и отскочила вовремя, чтоб не получить сдачи.
Во мне внутри закипело.
- Вот сейчас оболью водой, будешь знать... - голос, конечно, взлетел до потолка хриплым сопрано.
- Я все маме расскажу, уж она тебе! - Машка состроила рожу.
- Ябеда-корябеда, соленый огурец...
- Как низко пали наши нравы, - на сей раз Машка цитировала меня, копируя ломающийся голос и прячась от моего пинка по ту сторону стола.
- Компакт диск, Машка! - взревел я и бросился в ванную, нарочно громко хлопая дверью.
- Не халтурь! - донеслось мне вслед, и я готов был проклясть всех младших сестер мира.
Раздраженно водя щеткой по зубам, мыля пасту, сплевывая, я думал - что она там выдумала и рисовала-то? Кажется, нет у меня просто других забот. Я от них давно избавился, чтоб не мешали. Я посмотрел в зеркало, вдруг испугавшись. Мой Секретный сад... его не осталось?.. Я вспомнил Гошкины слова: "Ты тоже предпочитаешь терять шансы, вместо того, чтобы бороться за них."