- Ну... я думала...
- Нихрена ты не думала, - жёстко отрезал Кир и яростно взлохматил волосы, – Твою мать, знать бы хоть на минуту...
- Ты не говорил, - Маринка не придумала, что сказать.
- А ты спрашивала? - парировал Кир, – Солнце, тебе приходило в голову моей жизнью немного поинтересоваться? Спроси ты хоть раз, и я бы нормально ответил. Я себе всю голову сломал, пытаясь понять...
- Ага... голову он ломал, как же. С тобой невозможно нормально разговаривать - ты вечно издеваешься, - Маринке остро не хватало воздуха. Понимание просачивалось в сознание, а она не была к нему готова - вот так, внезапно, без перехода.
- Солнце, спешу тебя обрадовать, но первая всегда начинаешь ты, а я, уж извини, по принципу как аукнется, так и откликнется. Ты помнишь, как наше знакомство состоялось?
- Да! Ты вынес мне мозг своей музыкой! – стало чуть легче.
- Нет, Марина. Ты сбила меня на площадке, разбив коробку с родительским хрусталём. Мать, между прочим, над этим набором тряслась - его ей на свадьбу подарили. Вместо того, чтобы извиниться, ты обхамила всех по пути и умчалась на работу. Извини, но у меня было право тебя проучить, ты так не считаешь?
- Проучить? – губы Маринки дрожали. Непонятно откуда прикатила обида, хотелось плакать от облегчения, счастья, а вместо этого летело иное... Страх... словно она совершила что-то ужасное, но почему-то совершенно не боится наказания. Жаждет быть наказанной. Как будто где-то вдалеке громыхал невидимый гром, но тучу вот-вот прорвёт ливневым благословенным дождём. Дождь приносит жизнь...
- Да, проучить, – спокойно сообщил Кир. - Остальное ты сама спровоцировала. Я честно пытался это прекратить, и понятия не имел, к чему всё приведёт. У меня терпение, знаешь, тоже не железное. Ладно, оставим. Поговорим о нас. Раз уж мы всё выяснили... По-моему, нам самое время объясниться.
Он неожиданно успокоился и поднялся, решительно отодвигая стол, чтобы иметь возможность добраться до спрятавшейся на диванчике Маринки. Березина сжалась, сама не понимая, от чего. Казалось, грудь сейчас просто разорвётся - сердце стучало настолько громко, что бухало в ушах. А Кир, шутливо пощекотав за голую пятку, присел на корточки, беря руку Маринки в свою лапищу.
- Итак...
- Что? - пискнула Березина, и что-то произошло с её лицом в ответ на пристальный взгляд Кира - он смотрел ласковыми шальными глазами, завораживая смеющейся глубиной, но лицо оставалось совершенно серьёзным. Маринка боялась улыбаться, но губы сами, суки, расползались. Она не могла смотреть - смутилась непонятно, захотелось спрятаться под одеялко, и она немедленно юркнула в спасительный кокон, но Кир не дал.
- Вот уж нет, - сообщил он решительно, выдворяя Березину назад, - Кто-то теперь ответит по всей строгости понятий. Березина, ты накосячила и должна взять на себя ответственность. Принимай своё наказание.
Он встал на колено.
- Какое? - испуганно хрипнула Маринка, но, кажется, знала, какое, и очень желала залезть в спасительную ткань: спрятаться от счастья, но руки Кира держали крепко, а губы нагло отвоевывали пространство на губах.
У девушки пар шёл из ушей, всю лихорадило, она задыхалась, стесняясь непонятно почему. Тянуло закрыть лицо ладонями - Кир не позволил. В шутливой борьбе победил руки, заставив смотреть на себя. Он был... так близко. Пространство пело. Хорошо, что Маринка сидела - иначе бы упала от сладкой слабости.
- Придётся тебе выйти за меня замуж. - добродушно смеясь, «припечатал» Кир, шепнул приговор в губы и, сделав очень торжественную и серьёзную морду (цветная фотография, засвеченная счастьем), отодвинулся, откашлявшись, - Марин, я тебя люблю. Выходи за меня.
- Я? - растерялась Березина. Кир с обречённым стоном закатил глаза, но от стёба удержался, подтвердив непреклонно:
- Ты, Березина, Ты!
Кир наклонился и со смешком поцеловал, не встречая сопротивления.
- Куда? - пискнула Маринка, окончательно подтверждая, что в присутствии Кира она не дружит с головой.
Парень на секунду оторопел и начал ржать:
– Марина...
Может оттого, что он назвал по имени, может оттого, что сказал, Маринка совершенно разомлела. Поджимала губы, пытаясь оставаться собранной, но в глазах сентиментально защипало, а где-то там с треском обрушился и разлетелся поставленный на себе мифический крест, давая волю слезам. Она поняла - поняла, что он совершенно серьёзен, по крайней мере, в этом он никогда не станет шутить с ней. А он и не шутил, даже несмотря на то, что смеялся.
- Замуж тебя зову, солнце. Отказ не принимается, – не пряча улыбки, повторил Кир. - Будешь мне борщи варить и рубашки гладить, – он состроил мечтательное лицо.
- А... а-а-а... но... А если мы друг другу не подходим? - выпалила Маринка, уже начиная плакать, но всё ещё сдерживаясь. Она совершенно не считала, что не подходят, с первого дня заселения Кира в собственное пространство понимала, что подходят, очень подходят, но от испуга счастьем не нашлась, что сказать. Он ведь серьёзно? Он её? Она ничего о нём не знает и...
Упырь в ответ на это только бровь изогнул, подтверждая, что знает - знает её, как облупленную:
- Марина, - укоряюще протянул он, дав понять, что Березина может ебать мозг себе, но с ним подобные номера не прокатывают и не прокатят. И было так здорово, что не прокатывают...
- А я борщи не умею, - ляпнула Березина, уплывая окончательно и, сорвавшись с дивана, смеясь и плача, упала в чужие руки. Подалась навстречу всем телом, отвечая не словами, но губами, всем своим существом... тысечекратное ДА!
- Уговорила... – встречая поцелуями, легко согласился Кир и, вытащив из одеяла, завернул собой, - Без борща буду любить!
Часть 7
Эпилог
- Мам Свет, ну можно я хоть бельё поглажу? - ныла Маринка, выпрашивая у свекрови утюг.
Но Светлана Юрьевна оставалась непреклонной. Перед родами невестка кипела энергией, и свекровь устала за ней бегать, отбирая одно, другое, третье... А уж когда отловила непоседу на верхотуре, пытающейся повесить штору, чуть инфаркт не приключился. Она немедленно позвонила Киру, прося повлиять на жену и разобраться с неподдающимся объектом. Кир на Маринку очень легко влиял, заставляя слушаться...
Светлана Юрьевна улыбнулась, подумав о том, что желала для сына лучшей доли и не была в восторге от связи с бедовой соседушкой, а сейчас понимала, что он выбрал лучшее, и при виде чужого счастья становилось радостно и легко на душе. А ведь она сердцем материнским всё чуяла и опасалась, что принесёт её чадушку Маринка беду - Кир сам не свой ходил. А вот принесла невестушка в дом огромное счастье.
Узнав о том, что станет бабушкой, Светлана Юрьевна расплакалась от эмоций. Она всегда хотела внуков, но опасалась, что вечно занятый работой и делами клиентов Кир никогда не созреет на семью. Зря опасалась. Вернувшись из армии, Кир не терзал родительское сердце невозможностью определиться. По профессии он был программистом, и много кем, в бурную молодость, умудрившись закончить энное количество курсов, насобирать дипломов стопочкой.
Натура увлекающаяся и одарённая - сын везде находил себе применение. Отправился служить в армию и загорелся, задержавшись на некоторое время - деньги платили очень хорошие. Однако творческому человеку в армии делать нечего. Кир увлекался музыкой, сколотил подпольную группу, но затем охладел, к радости матери. Хотя при желании - Светлана Юрьевна не сомневалась - сын мог добиться успехов. Кир «болел» дизайном и определился с карьерой: поступил в университет и собирался открыть строительную фирму.