Нож в моей руке как будто весил тонну, поэтому я положила его.
— О чем вы говорили, когда я вошла? — Я старалась не сорваться, в двадцатый раз за этот день убеждая себя, что Нэйт не виноват, он не сделал ничего плохого. Он никогда не делал ничего чертовски плохого.
— О моей семье.
Я села немного прямее, напоминая себе, что нужно дышать.
— Что ты наговорил?
— Ничего особенного. Рассказал ему немного о бабушке и дедушке, вот и все.
Меня осенило, что Лиам, должно быть, пытался оценить соперника. Затем чуть не рассмеялась вслух от того, как навязчиво это прозвучало, как будто я центр вселенной каждого. Но все же...
— Ты рассказал ему о своих бабушке и дедушке? Зачем?
Когда Нэйт пожал плечами, мне захотелось дать ему пощечину. Если бы его отношение было более легкомысленным, он бы навсегда остался в горизонтальном положении.
— Это был разговор, Эбби. Мы выпили пару бутылок пива, поиграли в бильярд. Начали разговаривать. Почему тебя это так беспокоит?
— Он мне не нравится.
— Лиам? — Он поднял брови. — Ты знаешь его всего пять минут.
Я тяжело сглотнула.
— Он самодовольный. И вызывает у меня плохое предчувствие.
Как долго я смогу продолжать это притворство? Неужели я настолько хорошая актриса, что Нэйт не видит мою ложь насквозь? Опять же, это не первый раз, когда я скрывала что-то от своего мужа. Секреты, о которых он никогда не знал и не мог знать. Секреты, которые могли бы его уничтожить.
— Эх, черт. — Нэйт вытер салфеткой, стекающий по подбородку соус. — Что ж, тебе придется дать ему еще один шанс.
— Почему? — Мое сердце снова бешено колотилось, пока я вытирала свои липкие ладони о брюки.
— Он говорил что-то о том, что Нэнси собирается готовить для нас, и...
— Я не хочу...
Муж поднял руку.
— Пока ничего не запланировано. И это просто ужин. Они же не просили нас переехать. Они кажутся мне милыми. Дай им шанс. Пусть дети тоже потусуются.
— Нет. — Мой голос прозвучал резче, чем я хотела. — Нет, — повторила я, на этот раз спокойнее. — Сара сказала мне, что она ненавидит Зака.
Нэйт засмеялся.
— Конечно, ненавидит.
— Что это значит? Она тебе что-то рассказала?
— Нет, но он симпатичный парень, и... — Нэйт, должно быть, поймал мой испуганный взгляд, потому что наклонился над столом и положил свою ладонь на мою руку. — Серьезно, ты в порядке?
Я попыталась улыбнуться, чувствуя себя одной из тех кукол-клоунов с постоянно нарисованной гримасой. Все, что мне недоставало, это рубашки с рюшами и горошком, и, может быть, обезьянки с тарелками.
— Да, в порядке. Просто голова болит.
— Опять? — Нэйт нахмурился.
Я прочистила горло.
— Кажется, на работе я съела немного смеси с лесными орехами. Ты знаешь, как плохо бывает, когда их ем.
— Я приготовлю тебе ванну после ужина.
— Тебе не нужно, Нэйт...
— Конечно, нужно.
От его доброй улыбки мне захотелось накричать на него. Заорать, что я не хочу, чтобы он набирал мне эту гребаную ванну. И хоть раз побыл бы не таким чертовски милым и перестать все время пытаться меня вылечить. Вместо этого я сказала:
— Это было бы прекрасно. Спасибо, Нэйт.
Отчаянно пытаясь остановить свой разум от возвращения к прошлому и всему, что оно собой представляет, я пожелала, чтобы мой муж приготовил контейнер с серной кислотой, чтобы погрузиться в него вместо ванны.
Глава 15
Тогда
Эбби
На заднем фоне в магазине «Чайный клуб» негромко играли Simply Red's Stars, придавая этому месту немного более прохладную атмосферу, чем оно того заслуживало. Том сидел за старой деревянной барной стойкой, перед ним стояла кружка дымящегося горячего шоколада с зефиром, взбитыми сливками и шоколадной глазурью. Я наблюдала, как он набирает ложкой пушистый верхний слой и кладет лакомство в рот.
— М-м-м... —Его глаза на секунду закрылись. — Несмотря на твой сомнительный выбор музыки, ты делаешь лучший в мире чертов горячий шоколад, Шебби. Неудивительно, что Стью попросил тебя управлять этим местом.
— Спасибо, — ответила я, подумав, что в почти двадцать два года идеальное приготовление напитков — это единственное, что можно внести в мой похожий на анорексию список опыта работы. — Знаешь, с этой штукой ты доведешь себя до сердечного приступа, — добавила я, а потом приказала себе замолчать, иначе начну нудеть, как наша мать, еще до моего следующего дня рождения.
Прежде чем Том успел прокомментировать, дверь открылась, и вошла пожилая пара. Я наблюдала, как мужчина придержал дверь для своей спутницы, а затем поставил их зонтик в медную подставку. Он выдвинул стул, помог ей сесть, и когда что-то сказал, она хихикнула и прикрыла рот бледными тонкими пальцами.
Я подошла к их столику.
— Добрый день, — улыбнувшись, поздоровалась я.
— Добрый день и вам, юная леди. — Голубые глаза мужчины были мутными и слезящимися, но их окружали морщинки смеха, способные рассказать тысячу историй.
— Могу я предложить вам кофе или чай?
— Две чашки чая, пожалуйста, милая, — тихо ответила женщина, положив свой фиолетовый вязаный берет на стул рядом с собой и поправляя свои седые локоны. — И две сдобные булочки, если у вас есть. Джордж становится на редкость ворчливым, если не съест свою булочку.
Я усмехнулась.
— Ну, мы конечно этого сейчас не допустим? Два чая и сдобные булочки. Вернусь через секунду. — Поворачиваясь, я заметила, как они потянулись друг к другу через стол, переплетая пальцы. Шесть месяцев назад я бы потребовала, чтобы Том подал мне помойное ведро, чтобы проблеваться. Теперь я видела только Лиама и себя через шестьдесят лет. И это было безумно странно. Чудесно, но до безумия странно. Как будто Лиам нашел сундук с сокровищами чувств, зарытый так глубоко в моем сердце, что даже я не знала, что он там.
После того как отнесла заказ паре, я вернулась в бар, откуда Том смотрел на меня с едва скрываемой ухмылкой, облизывая свою ложку.
— Я видел, как ты на них смотрела, — заявил он.
Я опрокинула несколько грязных чашек в раковину.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Да, точно. Ты становишься все мягче и мягче... В любом случае, как дела с Лиамом?
— Отлично. Он загружен работой. Банк уже наделил его большими обязанностями.
— Он рассказал им о лишении водительских прав?
— Да. Особого выбора у него не осталось, поскольку он должен был ездить по разным отделениям. Боже, он так волновался и...