Мы с дочерью сидели перед моим ноутбуком. Свет придавал ее коже жуткий голубоватый оттенок, отчего круги под глазами становились еще темнее. Я радовался, что скоро закончится учебный год. В следующем месяце мы собирались в Европу. Мы оба решили, что нам нужно уехать, наполнить жизнь новыми воспоминаниями, только мы вдвоем, а потом с Полом и Линн в Швейцарии. Кевин уже все устроил, не пожалел никаких средств. Но перед этим нам нужно позаботиться еще кое о чем.
— Ты уверена? — спросил я, наведя курсор на кнопку «Отправить». — Ты абсолютно уверена, что хочешь это сделать?
— Папа, — сказала Сара. — Дело не в нем. — Она все еще отказывалась произносить имя Лиама. — Ты мой отец. И всегда им будешь. Но я должна знать о Заке. — Она сжала мою руку. — Должна.
— Но он скоро уедет в университет, — быстро проговорил я. — И дом будет продан. Тебе больше никогда не придется его видеть. Мы никогда больше не увидим никого из них.
— Папа, — прошептала она, затем сглотнула и добавила: — Мне нужно знать.
***
Комплект от «ГенТек» пришел в обычном конверте через несколько дней.
— Не заставляй меня делать мазок со щеки, папа, — попросила Сара, пока мы изучали инструкции. — Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя преступницей.
Я обнял ее.
— Вместо этого мы возьмем образцы волос, — предложил я. — Так будет нормально?
Она кивнула, ее глаза налились кровью, когда дочь просмотрела остальную часть брошюры.
— Тут сказано, что будет лучше, если мы пришлем образец и от мамы. — Слезы полились по ее щекам. — Как мы...?
— Я позабочусь об этом. — Я поцеловал ее в макушку и пошел в нашу — мою — ванную комнату, открыл один из ящиков и уставился на щетку Эбби. Я взял ее в руки, потянул и распутал длинные светлые пряди, мое колотящееся сердце наполнилось ненавистью и гневом.
Иногда мне казалось, что если бы она была жива, я бы решился на ее убийство. Обхватил бы руками ее маленькую изящную шейку и сжимал до тех пор, пока не увидел, как из нее уходит жизнь. Но перед этим я бы кричал и ругался, вопил о том, как пытался сделать счастливой каждый день с тех пор, как увидел посреди этой богом забытой дороги. Я бы сказал, что следовало оставить ее умирать, как это сделал ее драгоценный, идеальный Лиам.
Но потом гнев исчезал и сменялся чувством абсолютного, тонущего отчаяния. Я шептал жалкое «прости» своей мертвой жене, извиняясь за ужасные мысли снова и снова, умоляя вернуться, лечь рядом со мной, чтобы сказать, что все еще ее люблю. Горе, знал я, — скользкое, непостоянное чудовище, которое трудно взять в руки и почти невозможно приручить.
Я глубоко вздохнул, вернулся на кухню, положил волосы Эбби в конверт и обнял дочь.
Она посмотрела не меня.
— Что теперь?
— Теперь? — сказал я со слабой улыбкой. — Теперь мы будем ждать.
Глава 56
Сейчас
Сара
Дорогой дневник,
Прошел год — ровно двенадцать месяцев — с тех пор, как Джефферсоны переехали в соседний дом.
По моим ощущениям, больше похоже на двенадцать лет.
Мой психотерапевт говорит, что у меня все хорошо. Он считает, что я «делаю успехи в принятии того, что смерть мамы не моя вина». Я улыбнулась и поблагодарила его. Так проще.
Зак тоже уверяет, что во всем виноват только его отец, с которым он до сих пор отказывается видеться. Зак пишет письма каждый день, говорит, что хочет увидеть меня снова. Сегодня он написал «Я люблю тебя» и сказал, что произошедшее между его отцом и моей матерью не должно разлучать нас. Он говорит, что мы должны быть вместе. И это вызывает у меня слезы, потому что я чувствую то же самое.
Папа тоже часто плачет. Он не знает, что я его слышу. Но я слышу, поздно ночью, когда тоже не могу заснуть, когда лежу в постели и думаю обо всем, что случилось.
Когда папа увидел результаты ДНК, его слезы были другими, потому что он улыбался. Он обнял меня так крепко, что казалось, я не смогу дышать. Он прошептал, что все будет хорошо. Он пообещал, что с этого момента все будет хорошо.
И я спросила, что бы он сделал, если бы результаты оказались другими. Папа ответил, что это не имеет значения, он любит меня, несмотря ни на что. Но он лгал, я в этом уверена. Когда я посмотрела в его глаза, то поняла, что приняла правильное решение. Ведь какой еще у меня был выбор?
И я никогда не скажу папе правду.
Он никогда не узнает, как я пробралась в дом Зака и взяла волосы его отца на следующий день после смерти мамы. Что я отправила две посылки в «ГенТек», обе с папиным именем, но одна с моей подписью, немного отличающейся, чтобы их различить... Или что я уничтожила результаты теста с образцом отца.
Мне пришлось. Это убьет его, если он узнает, что не мой настоящий отец. И он перестанет любить меня, я уверена. Как он сможет любить меня, зная, что я — часть Лиама.
Но папа никогда не узнает. Никто никогда не узнает. Моя мать, возможно, не смогла сохранить свои секреты должным образом, но я смогу. Вот почему, Дорогой Дневник, завтра утром ты превратишься в тлеющую груду бумаги.
Пепел к пеплу.
Прах к праху.
Ложь останется тайной.
Так надо.
Прощай, Сара X.
P.S. Слово дня: рисорджименто, существительное.
1: часто с большой буквы: движение за политическое единство Италии в XIX веке.
2: время обновления или ренессанса: возрождение.
Пример: Пришло время для моего собственного рисорджименто.
Конец
Еще больше книг вы можете прочитать в группе:
Notes
[
←1
]
На анг. Тайланд может звучать как Байланд, (buy land) т.е. покупать землю.
[
←2
]
Машина времени и космический корабль из британского телесериала «Доктор Кто»