Прищурившись, Келвин смотрит в сторону дороги.
— Я после встречи понял кое-что другое.
— И что же?
— Что теперь мы просто можем быть вместе, — повернувшись ко мне, говорит он. — И наш брак может существовать без излишнего давления.
Но я уже приняла собственное поражение.
— Идея мне нравится, вот только пару часов назад я обнаружила себя удобным двойником. Даже без необходимости получать грин-карту нам нужно решить эту проблему.
— Аманда к делу не относится! — расстроенно зарычав и запустив руку себе в волосы, говорит Келвин. — Она не имеет к нам ровно никакого отношения. Это был всего лишь способ уберечь моих родных от лишнего беспокойства!
Его защитная реакция лишь разжигает мой гнев.
— Тогда почему ты мне не сказал?
— Потому что это прозвучало бы ужасно, — недоверчиво усмехнувшись, возражает Келвин.
— Да это и есть ужасно!
Он запрокидывает голову и расстроенно вздыхает, а на скулах играют желваки.
— Знаешь, мне кажется, тебе стоит поумерить пыл и перестать на меня нападать. Твои родители даже о моем существовании не знают.
— Ты прав, — киваю я. — Но тебе я на эту тему никогда не врала. И обо всем планировала им рассказать. Наши чувства возникли совершенно неожиданно, поэтому я подумала, что у меня полно времени, чтобы рассказать им, прежде чем привезу тебя знакомиться. Я просто еще не пришла в себя.
— Как и я.
— Да, только мне нужно рассказать, что я в кого-то влюбилась, и все. А у твоих родных есть фото женщины, которую они считают твоей женой — и которое ты сам им отправил, кстати. Нужно объяснить кучу всего, вплоть до того, почему между Амандой и мной есть некоторые различия. Например, они считают, что я немного похудела и что-то сделала в волосами. Кстати, ты поэтому всегда хотел, чтобы я собирала их в пучок?
Келвин выглядит взбешенным.
— Нет! Я хотел, чтобы ты собирала их в пучок, потому что мне так нравится!
— Ты врал мне и ждал, чтобы я тебе подыграла.
— Но далеко не все было враньем, Холлэнд, — говорит Келвин, и сильный ветер треплет воротник его пальто. — Думаю, нам обоим стоит признать, что происходящее между нами в постели не обман.
Он прав. Внутри меня бурлит смесь из разных чувств и эмоций. Конечно же, я влюблена в него и помню ощущение блаженства, когда посреди прошлой ночи мы занимались любовью, с такой остротой, что сейчас у меня сжимается челюсть от мучительной потребности повторить. Но еще я злюсь на себя, поскольку считала, будто заслуживаю оказаться в этой запутанной ситуации. Происходящее между нами в постели действительно не обман, но как насчет всего остального, за пределами спальни? Я больше не понимаю собственные чувства. Что, вот это и есть любовь?
— Да, в сексе притворства не было, — говорю я и замечаю, как Келвин слегка поморщился. — Но я не могу доверять тебе, когда ты говоришь, будто хочешь большего, в то время как сам просишь, чтобы твоя мама с сестрой называли меня Амандой. Все это не похоже на длительные и близкие отношения.
— Холлэнд, я…
— Мне нужно время подумать. Быть может, сегодня вечером позвоню родителям и поговорю с ними.
— Но сегодня вечером спектакль, дорогая. Мама и Бригид…
— Ты же не думаешь, что я приду сегодня с тобой, правда?
Изменившись в лице, Келвин делает шаг вперед и свободной рукой обхватывает мое плечо.
— Холлэнд, понимаю, ситуация дерьмовая. Но я поговорю с ними и все объясню. Мы что-нибудь придумаем и все наладим.
Знаю, позже я возненавижу себя за эти слова, но сдержаться не в силах:
— Нам больше не нужно ничего налаживать. Ты свободен.
Словно специально выбрав момент, порыв сильного ветра отталкивает нас друг от друга. Идеальный момент для идеальной метафоры.
Келвин всматривается мне в глаза еще несколько секунд, после чего отводит взгляд.
— Хорошо. Я зайду чуть позже и соберу вещи.
глава двадцать шестая
За последние четыре месяца безумных поступков я совершила немало, но самый что ни на есть из ряда вон — это перед сегодняшним вечерним спектаклем позвонить Брайану и бросить работу. Не могу сказать точно, как расценивать его молчание: он шокирован или радуется, — но оно позволило мне подобрать слова и не просто наврать, будто заболела, а уволиться:
Сегодня вечером я не приду.
Вообще-то, мне действительно стоит найти себе другое занятие.
Мне здесь больше не нравится.
Наверное… я уволюсь.
Джеффу и Роберту о своем решении нужно сказать лично — после всего, что для меня сделали, в том числе дали эту работу, они заслужили мое внимание. Лулу же — благослови, господь, ее доброту — ответила мне миллионом смайлов в виде сердечек, баклажанов и улыбок, приписав «Давно пора, мать твою!». Минут через десять она прислала мне список ресторанов, куда мне стоит устроиться на работу.