Отпрянув, я смотрю на него.
— А мне стоит запираться?
Келвин тут же мотает головой.
— Конечно нет. Просто я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.
— Ты, наверное, думаешь, что я с приветом.
Он улыбается и тем самым возрождает к жизни что-то внутри меня.
— Ну ведь так оно и есть? Думаю, именно это мне в тебе и нравится, Холлэнд Баккер Маклафлин. А еще твои веснушки.
Мы медленно выпрямляемся, и все это время Келвин широко улыбается, нависая надо мной на добрый десяток сантиметров. И я умудряюсь наконец сказать хоть что-то нормальное:
— Решил, я возьму твою фамилию?
— Уверен на все сто.
Челюсть у меня отвисает, хотя я не перестаю улыбаться.
— Я что, вышла замуж за первобытного дикаря?
— Это всего лишь мои личные предпочтения. Может, хочешь на это поспорить?
— Другими словами, — медленно уточняю я, — если я проиграю, то возьму твою фамилию? А если проиграешь ты, то оставлю свою? Что-то выигрыш маловат.
— Если я проиграю, возьму твою.
Ничего себе. Что это такое сейчас происходит?
Келвин мягко берет меня за руку.
— Так значит… завтра разговор с дядюшками?
Я отвожу взгляд от наших соединенных рук.
— Сначала я договорюсь, чтобы они были дома.
— Хорошо. А сейчас пойдем скорее внутрь и сделаем ставку. А то я уже яйца отморозил.
Я чуть не падаю прямо здесь, на тротуаре.
***
Келвин придерживает для меня дверь, и я спешу внутрь, где нас уже ждут Лулу с Марком. От теплого воздуха мы с Келвином радостно стонем.
Подходит Лулу и берет меня под руку.
— Все в порядке?
— Ага, просто пришлось заново застегнуть туфли.
— Ну ладно, — заметно успокоившись, она показывает на столик, который сейчас убирают помощники официанта. — Попросили минут пять подождать.
— Спасибо тебе за помощь. И спасибо, что была сегодня рядом. Не знаю, как бы я справилась без тебя.
Выражение ее лица смягчается, и она меня обнимает.
— Смеешься? До сих пор самое безумное, что я видела в твоем исполнении, — это когда ты пыталась поменять дату в купоне Saks с истекшим сроком, чтобы получить скидку. Поэтому твою свадьбу ни за что бы не пропустила.
Со смехом я целую Лулу в щеку.
— Иногда ты просто чудо. Не часто, но…
— Очень смешно. А теперь извини, но я пойду кутить и предамся старому доброму невинному флирту с другом твоего мужа.
Увидев, что Лулу ушла, Келвин возвращается и берет меня за руку. Прикосновение по-прежнему непривычное, но такое замечательное, что в животе сладко ноет.
— Проголодалась? — интересуется он.
— А как насчет пари? — напоминаю я.
— Я потому, кстати, и спрашиваю, — кивком головы Келвин показывает на стойку, где выставлено мясо. — У них тут отличные стейки.
О да, заинтересовать меня ему удалось.
— Согласна. И что ты предлагаешь?
— Тут подают портерхаус на двоих, троих или четверых.
Я не ела почти сутки, и от одной мысли про большой и сочный стейк у меня начинают течь слюнки.
— Та-а-ак.
— Давай возьмем порцию на троих, и кто съест больше, тот и выиграл.
— Готова поспорить, что здешний портерхаус на троих сможет прокормить нас обоих в течение всей недели.
— Ты абсолютно права, — его очаровательная улыбка непременно должна сопровождаться мелодичным звоном колокольчика. — И я угощаю, кстати.
Мне не в первый раз приходит в голову поинтересоваться, чем он зарабатывает себе на жизнь, но я не могу — по крайней мере, не сейчас, когда мы не одни.
— Ты не обязан это делать.
— Думаю, что удовлетворить потребности своей жены во вкусном ужине я вполне в состоянии.
Удовлетворить потребности. От таких слов мое сердце бьется быстрее.
— Уделаемся в мясо! Ха, каламбур.
Келвин с энтузиазмом улыбается.
— Очень хочу посмотреть, как ты с этим справишься.
— Решил, что Холлэнд не сможет прикончить порцию стейка? — спрашивает появившаяся рядом со мной Лулу. — Какой милый наивный мальчик.
***
Когда мы встаем из-за стола, я со стоном хватаюсь за живот.
— Значит, вот как себя чувствуют беременные? Не надо мне такого счастья.
— Могу взять тебя на руки, — вежливо предлагает мне Келвин и помогает надеть пальто.
К нам подлетает Лулу, чересчур оживленная после вина, и обнимает обоих за плечи.
— Невесту нужно переносить через порог на руках, потому что это романтичная традиция, а не из-за того, что она обожралась.
Я подавляю отрыжку.
— Это такой способ произвести впечатление на мужчину — показать, как много ты можешь съесть, — разве ты не знала, Лу?
Келвин смеется.
— Мы шли наравне.
— Ничего подобного, — возражает Марк.