Так и есть. Потрясающе. Мою кожу покалывает, а по напряженному позвоночнику пробегают волны удовольствия.
— Прыгай на мне, — громко стонет он.
— Прыгнуть?..
— Как кролик, — с низким рыком требует Келвин. — По полу. За морковкой.
И с резким вздохом я просыпаюсь в своей постели. Одеяло скомкано у ног. Дверь закрыта, в темной спальне больше никого нет, а моя рука уютно расположилась в пижамных штанах.
Сев, я подаюсь вперед и прислушиваюсь к звукам за пределами своей комнаты. Раздается тихий шорох и скрип пружин раскладного дивана. На часах 01:48. Келвин проснулся? Господи, я разбудила его своими стонами? Насколько громко я себя вела, пока… мастурбировала?
Мне хочется броситься вниз по пожарной лестнице за окном. Келвин ночует у меня в первый раз, а я уже во сне занимаюсь с ним сексом.
Мне крышка.
***
Жаворонком себя обычно мало кто считает, и я не исключение. Конечно, я не из числа тех людей, которых для пробуждения нужно силком вытаскивать из кровати, — просто мне свойственно какое-то время ходить по квартире, как зомби, прежде чем колесики в голове начнут наконец крутиться.
И вот я просыпаюсь, заставляю себя сесть в постели, тру глаза и встаю. Как и в любое другое утро, иду на кухню сварить кофе. Мои прямые волосы стоят строго торчком, а пижама перекручена вокруг тела. Уверена, у меня драконье дыхание.
Вдруг где-то позади низкий голос хрипло произносит:
— Привет.
Подпрыгнув, я прижимаю ладонь к груди.
— Айматьтвоючтоза…
Кажется, я совсем забыла, что теперь у меня есть муж. Муж, имеющий привычку ходить полуголым.
Едва увидев Келвина, я тут же вспоминаю свой сон — его «В кровати ты трахаться не захотела?», ощущение его твердой длины, погружающейся в меня, шлепок по заднице, — и мгновенно краснею всем телом.
Келвин складывает диван, а из-за его торчащих в разные стороны волос создается впечатление, будто его только что ударило током. Пижамные штаны висят на бедрах слишком низко… Заметив дорожку волос, идущую вниз от пупка, я тут же отвожу взгляд в сторону.
Надо же, до чего точно я предсказала во сне, как будет выглядеть его обнаженное тело.
Сосредоточив внимание на кончике его носа, я бормочу:
— Доброе утро.
— Доброе утро, Холлэнд, — говорит Келвин и смущенно проводит ладонью по носу.
— Хорошо спал?
Он кивает.
— Как убитый.
Я изо всех сил стараюсь не смотреть, когда он, думая явно о чем-то своем, почесывает живот.
— Ты сегодня работаешь? — спрашивает Келвин.
— Э-э… — кажется, я перегрелась. — Нет. Нам нужно будет выделить время, чтобы встретиться с Робертом, а вообще до конца недели я взяла выходные, чтобы мы…
Мне срочно нужно отвернуться — достать фильтры для кофе, например. Его тело сводит с ума. А волос на нем просто идеальное количество — не больше, не меньше.
Келвин стоит полуголый у меня в квартире! Я сейчас брякнусь в обморок. Надо срочно заправиться кофе. И сохранять безопасную дистанцию.
— …занялись изучением, — добавляю я, неопределенно махнув рукой в сторону гостиной.
— Изучением меня? — шутливо интересуется Келвин. Я смотрю в противоположную сторону, но по голосу слышу, как он ухмыляется.
— Ага. Твоей жизни. И всего прочего.
— Прочего? — переспрашивает он и смеется. А моя голова полна воспоминаний о волосках на его животе и нашем приснившемся мне сексе.
— Ты пойдешь вечером на станцию? — неожиданно для себя спрашиваю я, отчаянно пытаясь сменить тему.
Если Келвин и заметил, что я продемонстрировала свою осведомленность о его расписании, то виду не подал.
— Нет. Думаю, я больше не буду там играть.
Мое сердце сейчас похоже на увядший цветок. Конечно, это правильно, что он перестанет выступать на улице, когда его ждет полноценная работа, вот только теперь я лишена привычного маленького удовольствия.
Минус одна радость, но все это ради моего уличного музыканта Джека.
Услышав нестройный набор звуков, я оборачиваюсь. Келвин достал из чехла гитару и теперь сидит с ней полуголый
у
меня
на
диване!
Проведя пальцами по струнам, он поднимает голову и по-мальчишески улыбается.
— Поставишь чайник? С меня саундтрек.
Я медленно выдыхаю и еле слышно произношу:
— Да. Конечно.
Пачка чая BARRY’S — это одна из немногих вещей, принесенных Келвином с собой, поэтому, поставив чайник на плиту, я делаю вывод, что по утрам он предпочитает именно его, и бросаю пакетик в кружку. В этот момент пространство квартиры наполняет чарующая музыка с плавным ритмом, от которой у меня по рукам бегут мурашки. Я внимательно всматриваюсь в струйку кофе, заполняющую мою чашку, — что угодно, лишь бы не развернуться и не начать пялиться на Келвина, играющего на гитаре почти голым.