— Устала? — спрашивает у матери Келвин, и я замечаю, что в их присутствии его акцент стал заметней.
— Очень, — отвечает Марина. — В самолете мы не спали.
Какое-то время Келвин молчит, а потом тихо говорит:
— Наверное, вам надо постелить здесь, чтобы вы обе отдохнули.
— Нет-нет, Келли, — отвечает сыну Марина. — Мы остановились в Шератоне.
— Тогда вам надо заселиться и немного поспать.
— Дядя Аманды достал нам билеты, чтобы мы сегодня услышали твою игру.
— О, вот как? — напряженным голосом переспрашивает Келвин. — Прекрасно. Спасибо тебе, дорогая, — обращается он мне.
Я стараюсь отвечать максимально естественно:
— Не за что, Келли!
— Тогда едем, — тихо говорит Келвин им обеим. — Устроим вас в отель.
Подтолкнув их в сторону входной двери, он заглядывает на кухню и демонстративно обнимает меня.
— Я очень тебе благодарен, — говорит Келвин.
— Смеешься? — радостно улыбаюсь я, понимая, что за нами наблюдают. — Я так рада за тебя! И это так мило, что я сама чуть было не расплакалась.
Немного отодвинувшись, Келвин целует меня в висок, а потом смотрит в глаза; я и сама ощущаю, насколько наигранное у меня выражение лица. Мы общаемся сейчас только взглядами.
— Я отвезу маму с сестрой в отель, — говорит Келвин.
Я напряженно киваю.
— Хорошо. Конечно.
— Позже я все тебе объясню. Пожалуйста, не уходи, — наклонившись поцеловать меня в щеку, шепотом добавляет он.
Я ничего не отвечаю.
Он прижимается губами к моему уху:
— Прости меня, mo stóirín.
Теперь мне кажутся подозрительными все его поцелуи.
— Не уходи, — повторяет Келвин.
— Хорошо, — не в силах сдержать слезы, отвечаю я.
***
Час спустя Келвин возвращается один. Закрывает дверь и прислоняется к ней, закрыв глаза.
Я сижу на диване, все еще чувствуя тошноту, и гадаю, куда повернет разговор. Странно, но я ощущаю себя обманутой, хотя понимаю, что слово выбрано не совсем верно. Впрочем, предательство именно так и ощущается: смесью недоумения и ничем не объяснимого стыда.
— Я давно собирался тебе об этом рассказать, — выпрямившись и направившись ко мне, говорит Келвин. — Просто не думал, что все всплывет именно так.
— А я сижу тут и думаю: надо же, какая ирония! Всего пару недель назад ты был расстроен моим молчанием о своих чувствах. В то время как сам несколько лет женат на женщине по имени Аманда.
— Это вранье, — сев рядом со мной, Келвин протягивает руку, чтобы положить ее мне на бедро, но в последний момент передумывает.
— Но кто-то по имени Аманда все-таки есть?
— Моя бывшая.
Сердце екает, и я сразу же понимаю, о ком речь.
— А-а.
— Я рассказывал о ней, когда мы впервые… Когда мы поженились.
— Любительница покомандовать?
Келвин смеется, но получается у него невесело.
— Она самая.
Мне уже трудно понять, хочу ли я, чтобы он поделился подробностями, потому что история и так понятна. Слова Келвина звучат то громче, то тише, подтверждая мои догадки.
— С тех пор как расстались, мы не разговаривали. А вместе были полгода. В самом начале все было очень хорошо… Я был молод и глуп. Всего спустя неделю с начала отношений я сказал своим родным, что женюсь на ней и останусь в Штатах. А когда все пошло наперекосяк, ставить их в известность уже не стал. Не хотел, чтобы они беспокоились. И дело дошло до того, что продолжать врать оказалось куда легче.
Глядя на сложенные на коленях ладони, я киваю.
— Я отправил домой наше с Амандой фото и сказал, будто мы поженились в мэрии, — Келвин делает паузу и морщится. — Но… это было уже после нашего с ней расставания. А вот до этого мама постоянно грозилась вернуть меня домой. Папа же был уверен, что я здесь никогда ничего не смогу добиться. Но спустя какое-то время оба они волноваться перестали. Я писал письма и отправлял деньги. Думаю, они начали мной гордиться.
— Ты, наверное, хочешь сказать, что сам собой гордился, — тихо замечаю я. — Ты был слишком горд собой и постоянно врал.
— Согласен, — Келвин берет меня за руку, и я не противлюсь. Меня разрывает между сочувствием и яростью. Конечно же, я понимаю, почему он так сделал, но Келвин врал людям, которых любит. И врал мне. После нашей первой ссоры мы договорились о честности; очень неприятно думать, что он так и не был искренен со мной.
— Они сказали, что на последних фотографиях я выгляжу немного иначе.
Келвин кивает.
— Это позитивный момент в этой истории. Полагаю, твое сходство с ней все упростит.
Убрав ладонь из его руки, я встаю.
Позитивный момент. Надо же, как удобно, что незнакомка из метро похожа на девушку, на которой он хотел женится. Это идеально вписывается в придуманную им историю. Мне хочется кричать.