Есть и еще один не очень понятный вопрос. Некоторые ученые считают, что одомашнивание лошади совпадает с началом кочевничества людей. А ведь кочевая жизнь не упрощает, а, напротив, усложняет процесс приручения. Но так или иначе, лошади начали одомашниваться в IV тысячелетии до нашей эры, и процесс этот продолжался, как считает Боголюбский, 5–6 веков. А затем лошадь «двинулась в путь».
Двинулась, конечно, вместе с людьми. Люди назывались индоевропейцами, или ариями. Они были ближайшими родственниками славян и германцев, греков и хеттов, романских народов и других. Долгое время вокруг прародины индоевропейцев велись ожесточенные споры. Сейчас установлено: ею была территория, простиравшаяся от Балкан и Дуная до Урала. Именно здесь проживали различные племена, которые мы называем индоевропейскими. Начали распространяться они по Азии и Северной Африке примерно в начале II тысячелетия до нашей эры — но это, так сказать, массовое переселение. В отдельных случаях некоторые племена индоевропейцев (или какая-то часть племен) переселились, возможно, и гораздо раньше.
Конечно, индоевропейцы переселялись вместе с лошадьми. И, попадая в страны Востока, лошади сравнительно быстро начали занимать одно из ведущих мест среди животных этих стран. Однако тут есть некоторые не вполне проясненные моменты. Так, например, при раскопках на Иранском нагорье, где когда-то было государство Элам, найдены кости домашних лошадей, относящиеся, как определили ученые, к III тысячелетию до новой эры. В Месопотамии найдено изображение всадника, тоже относящееся к этому времени. Наконец, известно, что и хетты использовали лошадей за две тысячи лет до новой эры: найдена хеттская печать, относящаяся именно к этому времени, на которой изображена четверка лошадей, запряженных в повозку. А так как мы теперь знаем, что одомашнивание лошадей происходило в южной Руси (таково, по крайней мере, мнение большинства ученых), то надо полагать, что к хеттам лошадь попала уже одомашненная. И может быть, не во втором тысячелетии попала лошадь на Восток, а гораздо раньше?
На этот счет существуют два предположения. Первое: где-то в этих местах существовало локальное приручение диких лошадей, правда не принявшее столь массового характера, как в Евразии, и не внесшее сколько-нибудь значительный вклад в коневодство, но оставившее по себе память в виде костных остатков и изображений.
Второе: всадник, изображение которого найдено при раскопках в Месопотамии, — пришлый. Не случайно слово «лошадь» на языке шумеров — жителей Месопотамии — означало «осел из чужой страны». (Кстати, в Египте поначалу они тоже назывались ослами с гор или ослами с востока.) Но так или иначе, если лошадь и была в странах Востока до прихода индоевропейцев, то, видимо, была очень редкой. Об этом мы можем судить по дошедшей до нас стоимости лошадей: так, в городе-государстве Мари, находившемся на территории современной Сирии, лошадь стоила столько же, сколько шесть хороших рабов или поле в десять гектаров.
В Индии лошадь появилась вместе с ариями примерно во II тысячелетии до новой эры (во всяком случае, никаких сведений о существовании там лошадей до прихода ариев не имеется). Это же относится и к Египту, где она появилась примерно в то же время, что и в Индии, может быть, немного позже. По одним предположениям, лошади попали туда из Азии, по другим — были завезены племенами гиксосов, живших в долине Нила. Правда, есть сведения, что и до гиксосов египтяне имели лошадей, хотя и немного, видимо, они очень высоко ценились и принадлежали только весьма знатным людям. Кучера считались очень важными лицами, а при дворе ведали лошадьми принцы.
Но пока лошади «завоевывают мир», вернемся назад и попытаемся ответить на вопрос: кто были их прямые предки (или предок)? Без этого история лошади, даже такая краткая, какую мы здесь даем, будет неполной.
До недавнего времени предками лошади считали ее диких родичей — кулана, лошадь Пржевальского и тарпана. Раньше думали, что были и другие предки у домашних лошадей, но потом остановились на трех.
Кулан. А почему бы и нет? Он похож на лошадь во многом. Он красив — стройный, поджарый, мускулистый. Правда, несколько великовата голова, но это его не портит. И уж совсем не мешает мчаться по степям, пустыням, горным тропинкам. (Считают, что кулан — один из самых быстрых среди копытных: может развить скорость до 65 километров в час, а на короткие дистанции — более 70.)
Он неприхотлив: питается сухой травой летом и мерзлой, доставая ее из-под снега, зимой. Это, кстати, типичный признак лошади — даже научное название домашних лошадей — «кабо» — произошло от латинского слова «кабаллус», что значит «копаю».