Не известно, сколько осталось в Южной Америке гигантских броненосцев, но, безусловно, немного. Однако это не смущает тех, кто верит в магическую силу броненосца и старается убить его, чтобы сделать из когтей амулеты.
И список этот можно было бы продолжить.
Родственники просят пощады
Орангутан в переводе с малайского значит «лесной человек». Эти великолепные человекообразные обезьяны живут лишь на двух островах земного шара — на Суматре и Калимантане. Там наблюдал их замечательный натуралист и зоогеограф Альфред Уоллес. И в своей книге «В стране орангутана и райской птицы» он, сам того не подозревая, перечислил причины, по которым этим обезьянам грозит полное вымирание в течение ближайшего столетия. «Весьма примечательно, — писал Уоллес, — что столь крупные, своеобразные и высоко развитые животные, как орангутан, имеют столь ограниченную область распространения — всего два острова… В настоящее время мне представляется вероятным, что необходимым условием комфортабельного существования этих животных являются значительные массивы сплошных, а равным образом высокорослых девственных лесов». Таким образом, Уоллес подчеркнул и географическую ограниченность орангутанов (два острова), и специфику экологических требований (массивы высоких девственных лесов). А таких лесов на Суматре и Калимантане остается все меньше и меньше, — значит, все меньше и меньше мест обитания остается для орангов.
С начала XIX века по различным причинам — под предлогом спасения местных жителей от опасностей, необходимости анатомических исследований, для музейных экспонатов, просто ради спортивного интереса начался массовый отстрел обезьян. А в конце века — массовый отлов этих животных. Впрочем, отлавливали орангов издавна. Еще с древних времен повелось: каждый уважающий себя раджа на индонезийских островах для престижа держал при своем дворе несколько десятков «лесных людей» (на цепях, конечно). Взрослого оранга пленить трудно, а заставить жить в неволе невозможно. Поэтому охотники выслеживали самку с детенышами и, убив мать, забирали обезьянок. А так как орангутан в неволе быстро погибает, то у охотников постоянно была работа.
Однако это не очень сильно влияло на количество орангутанов, и, очевидно, даже во времена Уоллеса их было еще немало. Но вот прошло сто лет (книга Уоллеса вышла в 1869 году), и количество орангутанов катастрофически сократилось: в 1966 году в лесах Суматры и Калимантана насчитывалось всего 4–5 тысяч обезьян.
И в том же 1966 году известная исследовательница человекообразных обезьян Барбара Харрисон опубликовала любопытные данные. Оказывается, несмотря на запрещение ловить орангутанов, несмотря на категорическое запрещение правительства Индонезии убивать самок, охота на этих обезьян продолжается. В 1966 году в зоопарках мира имелось примерно 250 орангутанов. Через пять лет — в 1971 году — их уже было 459 (пятеро родились в неволе, остальные доставлены из джунглей). Надо полагать, что эти 454 обезьяны появились в клетках после публикации Харрисон своих данных: обезьяны, жившие в зоопарках в 1966 году, к 1971 году все погибли — в неволе обезьяны живут максимум 3,5–4 года. (А на воле до 30 лет!)
Таким образом, в зоопарки поставляют в среднем по 90 обезьян в год. Но это номинально. Фактически из отловленных обезьян выживает лишь половина. (А по данным Д. Эрнфелда — 1 из 6.) Значит, чтобы доставить в зоопарк девяносто обезьян, надо было поймать по меньшей мере 180, а может быть, и все 500. (За 5 лет — с 1966 по 1971 год это составляло минимум 800, максимум 2500.)
Но это еще не все: как правило, в зоопарки привозят молодых обезьян, отобрать у живой матери детеныша, который при рождении, кстати, весит всего 1,5 килограмма (самка примерно 78 килограммов), практически невозможно: мать будет защищать детеныша до последнего дыхания. Поэтому самку убивают, чтобы завладеть детенышем. Но кто может поручиться, что охота всегда происходит «удачно» — самка убита и детеныш схвачен? Ведь живут оранги на вершинах деревьев, и часто охотник только ранит животное. Оно уходит в джунгли, там умирает, а вместе с ним погибает и детеныш. Охотники же отправляются на новые поиски. И опять может быть неудача. Может быть ранен или убит детеныш, он может разбиться, я падая с дерева вместе с убитой матерью. И начинается погоня за ноной жертвой. Сколько их? Кто подсчитает? А при этом надо еще помнить: оранги растут медленно, окончательно взрослеют лишь к 10 годам (до 4-х лет они вообще не покидают родительниц). Поэтому за всю свою жизнь орангутан, как считает Харрисон, может родить всего 4–5 детенышей.
Однако охотники гоняются не только за малышами — если им встретится взрослая обезьяна — постараются поймать и ее (особенно неразборчивы ловцы обезьян стали в последнее время, когда орангов осталось мало, — тут уж не до выбора!).