Огромные потери и в лесном хозяйстве. В США, например, от насекомых гибнет в 100 раз больше леса, чем от болезней и пожаров, в ФРГ только личинки жуков-короедов уничтожают древесины во много раз больше, чем используют в промышленности этой страны.
Список потерь от насекомых в сельском и лесном хозяйстве можно было бы продолжать чуть ли не до бесконечности. Но можно подвести черту, назвав цифры, оглашенные на Международном конгрессе по защите растений, который состоялся в 1957 году в Гамбурге: ежегодно насекомые и грызуны уничтожают 1/5 всего мирового урожая пшеницы, 1/6 картофеля,1/2 яблок…
Но тут, очевидно, напрашивается вопрос: насекомые очень малы, каждому требуется очень немного, чтобы насытиться, — откуда же гигантские цифры потерь?
Начнем с того, что одному насекомому действительно надо не так уж много пищи, и практически десяток, даже сотня особей не страшны. Но не всегда.
Некоторые насекомые, такие как бабочки например, питаются нектаром, а некоторые вообще не едят — у них даже нет ротового аппарата, — и живут они за счет питательных веществ, накопленных гусеницей. У других едят и взрослые и личинки. Но личинки всегда гораздо прожорливее. Это понятно: ведь они растут, превращаются из крошечного, часто едва видимого существа, которое появилось из почти микроскопического яичка, в довольно крупную личинку или солидную гусеницу.
Например, гусеница тутового шелкопряда, появившись на свет из яичка, имеет длину 0,3 сантиметра и весит 0,0004 грамма, а через некоторое время длина ее достигает 7,3 сантиметра. К этому времени она весит более 3,5 грамма. То есть в длину гусеница увеличилась в 23 раза, а в весе — более чем в 9 тысяч раз. Бабочка сиреневого бражника увеличивает свой вес за это же время в 20 тысяч раз, ивового древоточца — в 72 тысячи раз! И это не исключение: с теми или иными вариантами — правило. А раз гусеница так растет, то ей и еды надо много. Действительно, она ест почти не переставая, делая перерыв лишь на несколько часов сна. Поэтому не удивительно, что 400–500 гусениц белой американской бабочки могут уничтожить всю листву дерева 10 — 15-летнего возраста. Не удивительно, что всего десять личинок майского жука, живущие в земле, могут уничтожить всю травянистую растительность или погубить саженцы и сеянцы на квадратном метре.
И все-таки не этим страшны насекомые. В конце концов, сотня, тысяча, наконец, миллион насекомых, не так уж страшны. Но… Если бы их был миллион!
Бабочка лугового мотылька — маленькая, незаметная. Весит она всего 0,025 грамма. Сколько нужно такой крошке? Пустяк! Но к концу лета потомство только одной бабочки весит 225 килограммов. И за время развития эта «семейка» съедает 9 тонн зеленой массы. Одна семья!
Крохотная, едва видная обыкновенная тля. Она для своего размера — обжора: в сутки выпивает от 90 до 115 миллиграммов сока растений. Но растения сильные, такая потеря сока для них — ничто. И если бы тлей на растении было 10, или 100, или даже 1000 штук, вопрос не стоял бы так остро. Но представь себе, что потомство одной тли, если оно все выживет, может за одно только лето покрыть всю землю сплошным слоем. А количество насекомых, появившихся от одной только мамаши — обыкновенной тли (с детьми, внуками, правнуками, прапра… и так далее), можно было бы записать единицей с двадцатью семью нулями, потомство кровяной тли — единицей с тридцатью нулями, а потомство одной капустной тли, если бы выжило, к концу лета весило бы 800 миллионов тонн — примерно в 40 раз больше, чем все люди на Земле. И вот если это количество перемножить на 90 — 100 миллиграммов, то… Ну да, конечно, такого количества тлей не бывает — подавляющее большинство гибнет. И все-таки насекомых остается достаточно.
Второй пример. Его тоже, как пример с тлей, любят приводить энтомологи.
Наверное, потому, что муха, как и тля, — насекомое очень известное.
Знаменитый шведский натуралист Карл Линней как-то сказал, что три мясные мухи могут съесть труп лошади так же быстро, как лев. Невероятное на первый взгляд утверждение станет понятным, если мы вспомним, какое количество потомков может дать одна муха. Самка мухи откладывает до 120 яичек. За лето она может это проделать 5–6 раз. Большинство новорожденных, как правило, самки… Но если даже самок половина, то через несколько месяцев количество потомков одной только мухи достигнет 100 миллиардов, а к концу лета — нескольких триллионов! А ведь есть мухи, самки которых откладывают до 2 тысяч яичек одновременно. И тоже способны давать по 5–6 поколений. Если бы все это потомство выжило, то покрыло бы земной шар слоем толщиной в 14,5 метра. Конечно, такое количество не выживает и не может выжить. Но все-таки остается достаточно, чтоб очень быстро расправиться с трупом лошади, особенно если учесть, что личинки некоторых мух съедают за сутки в 200 раз больше, чем весят сами.
Мухи, конечно, не сельскохозяйственные вредители, хотя в Западном полушарии есть муха, которая наносит большой вред животноводству. Эти мясные мухи часто откладывают яички в открытые раны животных. Кровоточащие пуповины телят для них почему-то особенно привлекательны. После выхода личинок, которые остаются в теле теленка, на это же место самка откладывает новую партию яиц. И еще может отложить несколько раз. В итоге расплодившиеся в теле животного личинки убивают его в течение десяти дней. До недавнего времени потери скота в США от этой мухи оценивались в 40 миллионов долларов.
Одни насекомые более плодовиты, другие — менее, но почти все дают огромное потомство. Например, семья одного амбарного долгоносика за лето может составить армию в 800 000 штук. (Кстати, этот жучок — типичный в нашей стране вредитель — расселен по всему миру, хотя родиной его считают Индию.)
У колорадского жука 2–3 поколения в течение лета. Но уже во втором поколении одна семья может дать до 200 000 жуков. В третьем поколении потомство одной самки может достичь 80 000 000 особей.
Самка одного вида термитов откладывает в день по 40 с лишним тысяч яичек и «работает» так в течение нескольких лет.
Самка другого вида термитов в течение всей жизни непрерывно откладывает яички. Общее количество их к концу жизни этой самки составит 100 000 000!
Или еще один вид термитов, так поразивший академика Вернадского своей «часовой точностью»: самка этого вида откладывает 60 яичек в минуту, 86 400 — в сутки, ровно столько, сколько в сутках секунд. Ровно одно яичко в секунду. И так в течение 10 или даже более лет.
В. И. Вернадский определил «возможности» этих насекомых: «Если бы не было препятствий во внешней среде, главным образом в окружающей термитов жизни, они могли бы захватить и покрыть своими государствами всю поверхность биосферы — 510065·108 квадратных километров».
Другие насекомые менее плодовиты, и все-таки плодовиты достаточно, чтобы их армия составляла миллиарды особей.
Конечно, выживает ничтожная доля процента. И все-таки… Капустная моль — насекомое относительно средней плодовитости. Однако во время вспышки ее размножения в 1953 году в Скандинавии плотность этой бабочки в некоторых районах достигала 70 — 140 триллионов на гектар.
Древние народы, описывая саранчу, наделяли ее самыми страшными чертами, представляя ее фантастическим животным. Но саранча была страшна, конечно, иным — своей численностью. В те времена никто, конечно, не мог даже приблизительно подсчитать количество насекомых, совершавших налеты на поля земледельцев. Люди слышали лишь «гром» от их «лат» (действительно, в полете массы саранчи производят довольно громкие звуки), видели лишь, что они летят много часов, закрывая при этом все небо или всю землю, когда опускались.