– Отправляйся в угол, знаешь, ты кто?
– Знаю, украшение многоугольников.
Взрослые загоняют в угол себя, а от скуки и нас заодно тащат. Мне что? Я Ева. У ребра самим Господом завещано стоять. А мой Адам пока в аду. Вот подрасту, узнает, что такое рай на пару с Евой.
Вчера наша «закройте форточку» отчудила. Собрала тетрадки и уткнулась. Думали, одумается, подождали немного и приступили к делам насущным. К концу урока совесть заела. Завертелась на стуле и давай орать:
– Итак, пишем тему, а заодно и форточки закройте. «Устаревшие суффиксы».
Звонок. Он всегда за нас. Не успела точкой ткнуть, он тут как тут. А надумала на этом уроке вот что. Подруг должно быть семь, по дням недели. Мне пяти недостает. Вот и ссоримся по пятницам. Ревность в дружбе не драма, но-но-но! Кстати, «но-но-но» – мое любимое словечко. Училке часто кажется, это эхо по классу прокатилось, она открывает фрамугу для потусторонних лиц. Эхо для уха, а если их четыре десятка, значит, это я!
– Девочка, покупай билет.
Банальная история по дороге от школы до дома:
– Тетенька, миленькая, нагнись.
– Говори, от салона секретов нет.
– Я вас очень-очень прошу.
Когда кондуктор подносит пыльное ухо к моим губам, вешаю лапшу слоями:
– Знаете, у меня покупалка не выросла.
– Это еще что такое?
– Покупательная способность. Женщина, не щипайте ребенка, у меня недовес.
– Что?
– Дефицит веса, понятно, гражданка, или справку показать? Кондуктор понуро тащится в угол лапшу переваривать, я на сдачу
показываю язык. Транспорт– ерунда. Маму в школу вызывают. Вот кошмар так кошмар. Дело было так: я оборвала лепестки цветов на подоконнике во время контрольной. Ответы занудливы, вздорны: «да» и «нет». А цветы мне хором кивали: «Да-да, да-да». Вот и оборвала, чтобы не подсказывали.
– Дети, закройте свои форточки. Ева, где цветы?
– У цветов осень, опадают, бедняги.
– И потом, у тебя не детские ответы, завтра жду вместе с мамой.
– Нет-нет-нет!
– Ну, это слишком. Выйди из класса немедленно.
Вышла, разревелась от несправедливости. У нас и технички педагоги – схватила одна и к директору приволокла.
– Вот, ревет, успокоить не могу, как заведенная воет.
– Ева, прекрати и ответь, в чем причина?
– Переведите на класс выше.
– Ты что, программу освоила?
– Да-да-да.
– Откуда уверенность?
– Не уверена, учительница сказала, что ответы мои взрослые.
– Ты не списала, случайно?
– Нет-нет-нет.
– И никто не подсказывал?
– Плагиат не мой путь.
– Да?
– Что-что?
– Да-да-да, говорю, иди, подумаю.
Вот и пойми, думают или маму вызывают. Сдвиг по фазе какой-то. А у директора короткое замыкание. Хорошо, что короткое, а то бы так и дадакал до пенсии.
– Мама, мамочка, меня перевели в следующий класс.
– Они что, сума сдвинулись?
– Не знаю, мамочка, но ты сможешь завтра убедиться в этом сама.
Замужество за ужином
Десять лет что десять дней, как десять пальцев в пересчете. И квартира есть, и на мебель наскребли, а внутри пусто. Вроде как гоняешь по маршруту туда-сюда, а никто в салон твой не садится, остерегаются чего-то. Пустой вагон – позор водителя. Сколько одних счастливых билетов переела, сколько из-за этого кондукторов поувольнялось. Как без счастья пассажиров заманивать? А ребенка как не было, так и нет. Любовь давно прошла, кроме ужина уже ничего не сближает, а он ужом свернется у телевизора и дрыхнет до полуночи. В полночь возьмет свое и на боковую со стеной в обнимку.
А тут как на грех на одном из перекрестков светофор сломался. Сколько писали по этому поводу, звонили, а он все так же печально взирает своими темными от тоски триадами глаз. Их вертикальность пугает до пяток. И вдруг в самый пик на этом злополучном месте зачем-то передают в кабину букет красных-красных гвоздик, и я помимо воли на тормоза жму. Господи, если бы не букет! Мимо на огромной скорости пролетел большегрузный автомобиль. И меня осенило, что от ужина вовек беременности не видать. Пусть он меня хоть каждую ночь оприходывает, ребенка без любви не бывает, организму в этом деле особый настрой требуется.
Вот как цветы собирают в букеты, так я стала из лиц пассажиров складывать облик любимого. Из сотен носов, щек, подбородков подбирала, сортировала, брила, мыла, одеколоном моднючим брызгала. И так захотелось целоваться всласть, аж под лопатками заломило. Словно вся озолотилась с головы до пят. Поцелуи считаю от остановки до остановки и обратно, и так до самого головокружения. Если сбиваюсь, останавливаю трамвай, заглядываю в салон и прошу загадать число на удачу.