После начались танцы. Я заметил, что Нюшка отклонила приглашение Звенящего идти танцевать и все время искала глазами кого-то. А когда Павла Бойцова под руку увел из клуба секретарь райкома, Нюшка Пинеткина забилась в дальний угол.
В этот вечер она не танцевала.
И вот беленький платочек лежит передо мною. Я читаю незамысловатую частушку, вышитую на нем красными нитками и без обиняков говорю Нюшке, забежавшей на минутку в клуб справиться, будет ли вечером репетиция.
— Возьмите и больше не теряйте…
Я хотел добавить слово «любовь».
Нюшка смотрит на платочек и молчит. Вечная улыбка в уголках ее рта погасла.
— Две недели назад потеряли, а тетя Анфиса подобрала, — поясняю я. — Ведь твой?
— Мой, — признается Нюшка, вздохнув.
— Любишь?
— Люблю, — прямо говорит она, поднимая на меня глаза.
— А он?
— Теперь не знаю.
Что я мог ей посоветовать? Я пообещал Нюшке откровенно поговорить с Павлом, а платочек оставил у себя.
Через три дня я встретил Павла в нашей библиотеке, которую он посещал регулярно. Попросил заглянуть в клуб.
— Зачем? — поинтересовался он.
— Просьба одна есть.
— Если участвовать в концерте, то, пожалуй, мне некогда, — задумчиво произнес он.
— Об этом в другой раз поговорим. У меня другое к тебе дело.
— Вот, — достал я Нюшкин платочек, — девушка одна обронила. Встретишь, передай.
— Чей? — взглянул на платочек Павел.
— Кажется, Нюшки Пинеткиной, — стараясь быть равнодушным, ответил я.
— Нюшки? — Павел перевел взгляд на меня.
— Конечно.
— Не могу, — покачал он головой.
— Да ты почитай, что на нем вышито.
Он развернул платочек, прочитал незатейливую частушку и густо покраснел.
— Вы думаете? — тихо спросил он. — Вы знаете?
Я кивнул.
Павел бережно сложил платочек вчетверо и засунул его в книгу.
Не знаю, как и где встретились Павел с Нюшкой. Только хорошо помню, как через неделю, на репетиции, Нюшка шепнула мне:
— Спасибо.
С тех пор я часто встречал их вместе. Они улыбались мне, и сердце мое радостно билось от какого-то нахлынувшего тепла, а может, и от сознания того, что в трудную минуту я помог им сохранить ту юношескую дружбу, у которой все еще впереди.
В ДОРОГЕ
СУМЕРКИ упали на землю неожиданно. Повалил густой снег. Не стало видно огоньков раскинувшейся в стороне от большака деревни. Я уже хотел идти искать ночлег, как услышал гудение грузовика. Через несколько минут его фары вырвали рядом со мной у темноты кусок дороги. Я поднял руку. Машина, пробежав по инерции несколько метров, остановилась.
— Садитесь. Вдвоем веселее ехать.
— В Вологду?
Парень кивнул головой и улыбнулся какой-то приятной улыбкой. Он был плечист и белозуб. Русая прядь волос прилипла к вспотевшему высокому лбу. Не зная с чего начать разговор, я осматривал кабинку. Неожиданно взгляд остановился на открытке, приклеенной к нижней части ветрового стекла.
— Артистка Самойлова?
— Вот и вы ошиблись, — опять улыбнулся водитель. — Похожа?
— Очень.
— Моя спасительница.
Парень помолчал.
— Да. Не она, так сейчас Дмитрий Хохлов не держал бы в руках вот эту баранку. А случилось это так.
В армии я стал шофером. После демобилизация подумывал махнуть на какую-нибудь стройку в Сибирь. Но тут письмо получил. От председателя. Писал он о том, что ждет в колхоз. Машины, мол, новые купили и невест хороших вырастили. Приехал домой. Мать от радости две квашни теста пересолила. Председатель сдержал свое слово — дали мне новехонький грузовичок. А вскоре встретилась и та, ну, которая, понимаете, не может не встретиться…
— Она? — спросил я у шофера, взглянув на «артистку Самойлову».
— А встретились мы с ней, можно сказать, случайно. Уколол я палец руки ржавым тросом. Распух он — спасения нет. А время горячее, идет сев и все прочее. Положил однажды свой больной палец на бревно, достал перочинный нож — как бритва — и говорю Веньке Малышеву, грузчику: «Режь!»
А Венька медлит. Тогда я на него цыкнул, он и полоснул ножиком. Забинтовал я палец и опять баранку кручу. Через сутки стало невмоготу. Пришлось идти на медпункт. Там я и встретил Галку. Имя-то ее потом узнал. Осмотрела она мою руку и спрашивает:
— Кто это вас так… бороновал?
Рассказываю. И хотя от боли готов в узел завязаться, не могу от нее глаз отвести. Сделала она мне какие-то припарки, посоветовала еще примочки и наказала приходить через день. Разумеется, я не стал дожидаться послезавтра, а на другой день, улучив минуту, подкатил к медпункту на машине. Народу болящего у нас мало, поэтому сиди с Галкой сколько душе угодно.