– Я-то? Раскладываю продукты в супермаркете, – с показной гордостью сообщаю я, – наклеиваю на них ценники, а еще на полставки работаю уборщиком и иногда помогаю нашему водителю разгружать товар. Не так круто, как быть аврором, но тоже ничего, правда? – кажется, я немного повышаю голос. И, в принципе, совершенно зря. Рон не виноват в том, что моя Магия взяла и куда-то слиняла. В этом, если уж говорить честно, даже Снейп не виноват.
– Ну и чего ты так взъерепенился? – примирительно произносит Рон. – Думаешь, учеба на аврора такая невероятно интересная? Да я за эти несколько месяцев столько синяков себе набил в учебке, да и волшебством нам пользоваться разрешают далеко не всегда. Это, знаешь ли, не панацея, как утверждает наш инструктор. Порой приходится обходиться и без Магии…
Он осекается, поймав мой полный боли взгляд. Да, Рональд, мне вот придется «обходиться без Магии» всю оставшуюся жизнь.
Мы замолкаем. Рон, чтобы снова не сморозить какую-нибудь бестактность, заталкивает в рот один пирожок за другим. Примерно через полчаса он встает.
– Ладно, Гарри, не куксись тут. Я передам от тебя привет Дину и Симусу. И не перегрызите друг другу горло с… этим.
«Этот» тем временем так и сидит на кухне. Пьет чай. Чтоб ему подавиться или обвариться!
– Уже уходите, мистер Уизли? – спрашивает он самым непринужденным тоном. Мне хочется задушить его голыми руками. Или вылить на голову кипяток из чайника.
– Бывай, Гарри, – Рон старательно не обращает на Снейпа внимания, но по его глазам я вижу – теперь он никогда не придет. Я закрываю за ним дверь, прислоняюсь к ней лбом и отчетливо и нарочито громко говорю:
– Как же я вас ненавижу!
– Не больше, чем я вас, мистер Поттер, – доносится в ответ.
В ту ночь у меня в первый и последний раз закрадывается мысль о самоубийстве. Я лежу на своем спартанском ложе, лишенном постельного белья, глотаю злые слезы и прикидываю, что быстрее и безболезненнее: вскрыть себе вены или сигануть с крыши нашего восьмиэтажного дома. Однако представив, как это обрадует моего ублюдочного соседа, я запрещаю себе впредь даже думать о таком. Я просто обязан выжить. Назло всем. И прежде всего – Снейпу.
***
За нашими «дружескими» разборками незаметно пролетают еще несколько месяцев. Приближается Рождество, и мне, похоже, второй раз в жизни предстоит отпраздновать его без елки и в компании змеи. Пусть и не волдемортовской, но не менее злобной. В довершение всего миссис Малик сообщает, что двадцать пятого и двадцать шестого декабря у меня – обычный рабочий день. Супермаркет расположен в мусульманском районе и закрывается лишь по пакистанским национальным праздникам, в число которых Рождество, увы, не входит.
Впрочем, если мне будет не до веселья и праздничного ужина, то и Снейпу тоже. После пары недель, когда я в точности следовал его указаниям и приобретал продукты, строго сверяясь со списком, накарябанным ненавистным мне с первого курса Хогвартса почерком, я «слетаю с катушек» и двадцать четвертого декабря на весь выделенный на еду бюджет накупаю колы и чипсов. Разумеется, Снейп может пополнить оскудевшие запасы, просто прогулявшись в наш супермаркет. Но, само собой, он этого не сделает. Гордость не позволит! А все другие магазины в округе закрыты по случаю праздника. Так что кушайте на здоровье, профессор Снейп! Счастливого вам Рождества! Представляю, как он ест чипсы – это проклятое изобретение магглов – и запивает их колой прямо из бутылки, и мои губы растягиваются в мстительной улыбке.
Однако Снейп и здесь умудряется мне подгадить. Он возвращается со службы совершенно простуженный и тут же удаляется в собственную комнату. Так что свои чипсы я поглощаю в абсолютном одиночестве, а рождественскую программу заглушает раздающийся из его спальни надсадный кашель. Я старательно не обращаю на этот аккомпанемент никакого внимания и утром как ни в чем не бывало отправляюсь на работу. Подумаешь, простуда! Отлежится и к понедельнику будет как новенький! В воскресенье самочувствие Снейпа явно ухудшается. Он выходит из своей комнаты только для того, чтобы заварить себе чай, и вообще ничего не ест. Кашляет он практически без перерыва, и еще, судя по звукам, доносящимся из ванной, его, кажется, рвет. Чисто по-человечески мне жаль его и хочется хоть чем-нибудь помочь, но я боюсь нарваться на ледяную стену сарказма. К тому же от гриппа еще никто не умирал. Вроде бы… В понедельник, когда за шатающимся от слабости Снейпом захлопывается дверь, я решаю все же навести справки насчет этой маггловской напасти, которая, как мне известно от Айши, косит нынче всех подряд направо и налево. Оказывается, грипп вовсе не так уж безобиден. В начале века от него умерло невесть сколько народа. Правда, сейчас свирепствует не «испанка» (2), а какой-то другой вирус, но ведь Снейп – не маггл. Мерлин ведает, как на него подействует эта болячка.
В ночь на вторник Снейп идет в туалет и теряет сознание. Я слышу невообразимый грохот, выскакиваю в коридор и вижу его на полу без движения. Дотрагиваюсь до руки – холодная как ледышка. Лоб пылает так, что на нем можно яичницу жарить. Кое-как доволакиваю его до кровати. Он уже понемногу приходит в себя и, к моему удивлению, не отталкивает меня, видно, совершенно расклеился. По-хорошему надо вызвать врача или отправить его в больницу, но в квартире нет телефона, а бегать по соседям в два часа ночи я не решаюсь. Утром Снейпу совсем плохо. Дышит тяжело и с присвистом. Крылья носа (того самого, что так брезгливо морщился от моих вывертов с носками) синеют. Он в сознании, но от слабости не может даже глаз открыть. Я не выдерживаю, натягиваю куртку с капюшоном – на улице собачий холод – и бегу в супермаркет. Айша обычно в шесть утра уже в магазине.
– Миссис Малик, мне требуется помощь! Мой сосед по квартире, мистер Снейп, очень болен. Наверное, нужно вызвать скорую и везти его в больницу, но, боюсь, он откажется. Я подумал, лучше сперва позвать врача, но не знаю, к кому обратиться, – выпаливаю с порога.
Она понимающе кивает, бросается к телефону и начинает что-то быстро говорить на своем языке.
– Доктор Джанвари согласился осмотреть твоего соседа, – поворачивается она ко мне. – Это будет стоить пятьдесят фунтов.
– Хорошо! Только, пожалуйста, поскорее! И… миссис Малик, можно я сегодня не приду на работу? Мне кажется, он не справится один.
– Гарри, постой! – кричит она мне. – Иди к морозильным камерам, возьми там курицу. Мистеру Снейпу необходимо сварить бульон. Ты умеешь готовить?
Я беспомощно мотаю головой.
– Ничего сложного в этом нет, – она хватает со стола лист бумаги и пишет мне рецепт. – Сегодня и завтра можешь не приходить. Я попрошу Мухаммеда разложить продукты на полках.
– Спасибо, миссис Малик! – я прижимаю к груди пакет с курицей и со всех ног мчусь домой ждать врача.
Доктор является через полчаса. Долго моет руки в ванной, потом так же долго и тщательно слушает свистящее дыхание Снейпа и наконец изрекает:
– Пневмония. Требуется срочно ехать в больницу, иначе дело может окончиться весьма плачевно.
– Я… не хочу… в больницу, – еле слышно произносит Снейп, – мне… нужно… приглядывать… за мальчишкой…
Мистер Джанвари вопросительно смотрит на меня, совершенно не понимая, зачем кому-то понадобилось за мной приглядывать, затем присаживается к столу и выписывает рецепт.
– Вот, молодой человек, сходите в аптеку, купите градусник, антибиотики и еще таблетки от кашля. Я назначил мистеру Снейпу ударную дозу, но если к вечеру никакого улучшения не наступит, то вызывайте скорую и везите его в ближайшую больницу.
– А вдруг он откажется? – испуганно спрашиваю я.
– Тогда послезавтра вам придется объяснять полиции наличие трупа в вашей квартире, – уверенно заявляет доктор, убирая в свой портфель стетоскоп и бланки рецептов. – И сварите ему бульон. Надеюсь, вы знаете, как это делается?