— Ну, девка! Огонь...
А Настя все плясала, все сыпала частушками, одна другой хлеще и смешней. И мама смеялась вместе со всеми.
Леля не помнила, когда в тот день ее положили спать. Мамин голос произнес над самым ее ухом:
— Она у нас привыкла рано ложиться... И Леля словно бы мигом нырнула в теплую темную пустоту.
А рано утром бабушка разбудила ее:
— Давай, Леля, вставай, грех спать в такую погоду...
Леля приподнялась на постели. В раскрытое окно виднелось голубое, чистое небо, на яблоне, которая росла возле самого окна, сидела большая черная птица, смотрела на Лелю в упор немигающим черным глазом; Леля подбежала к окну, хлопнула в ладоши, птица сорвалась и улетела.
Вошла со двора мама, держа в руке глиняный горшочек с молоком.
— Иди, Леля, умойся, я тебе парного молочка налью...
Молоко было необыкновенно вкусное. Леле казалось, она никогда еще не пила такого густого, вкусного молока.
Солнце обливало все вокруг ласковым, сияющим светом, листья дерева, чуть колеблемые легким ветром, были ярко-зеленые, словно бы омытые дождем, в палисаднике стояла Альма, белая шерсть ее как бы светилась. Леля позвала ее:
— Альма, иди сюда...
Альма замахала пушистым хвостом и подбежала к окну.
— Она у нас умная, — сказала бабушка, кинула в окно Альме кусочек московской колбасы. — Она меня каждый день на ферму провожает...
— Возьми меня с собой на ферму, бабушка, — попросила Леля.
— Ну что ж, — сказала бабушка, — изволь...
Ферма находилась на краю села. Леля увидела два длинных, с узкими окнами дома, стоявших друг против друга. В одном доме находились взрослые коровы, в другом — телята.
Бабушка привела Лелю в хлев для взрослых коров, подвела к стойлу в самой середине, показала на толстую, с раздутыми боками черно-белую корову:
— Это наша рекордсменка, Отрада...
— Почему рекордсменка? — спросила Леля.
— Больше всех молока дает и самый высокий процент жирности, — ответила бабушка.
Похлопала корову по жирной, в складках шее.
— Как, Отрадушка, поедем с тобой на Выставку?
Пояснила Леле:
— Мы с Отрадой три года подряд в Москву на Выставку ездили, мне за нее Большую золотую медаль присудили.
Отрада посмотрела на бабушку, глаза у нее были овальные, темно-шоколадного цвета. Красивые, задумчивые глаза.
— Мне кажется, что она все понимает, — сказала Леля.
— Как есть все, — убежденно сказала бабушка.
Бабушка и вообще-то считала, что все животные понимают наши слова. Она не только с Отрадой, но и с Альмой, даже с бестолковыми курами разговаривала на равных.
— Ты, Альма, никуда не годная девчонка, — укоряла бабушка собаку, если видела, что Альма не выпила налитого в мисочку молока. —Такое молоко хорошее, а ты нос воротишь. Заелась?
Альма ложилась на брюхо, подползала к бабушке, норовя лизнуть ее руку.
Леля слышала, как бабушка уговаривала кур:
— Что же это вы, милые, ленитесь? Давайте неситесь как водится, хоть по яичку в день, слышите?
И Леле казалось, что куры понимающе переглядываются друг с дружкой.
В ту пору у Лели появилось много новых друзей, все они жили по соседству — и Вера, и Катя, и братья-близнецы Сережка с Костей, и Аля, дочка красивой Насти.
Ближе всех Леля сошлась с Алей. Аля была всего на год старше Лели, но выглядела чуть ли не на все двенадцать лет, сильно вытянувшаяся в длину, с большими руками и ногами. Бледное, трудно загоравшее лицо ее было миловидно, она походила на мать красивыми, крупно вырезанными глазами, розовым пышно-губым ртом. И волосы у нее были такие же, как у Насти, светлые, слегка кудрявившиеся на висках и на затылке.
Аля научила Лелю многим интересным вещам: отличать съедобные грибы от ядовитых, искать лечебные травы, угадывать с вечера, какая будет погода на следующий день.
Братья-близнецы Сережка с Костей научили ее плавать, правда, на речку ее мама одну не пускала, шла вместе с ней, садилась на берегу, смотрела, как Леля бьет по воде руками и ногами, а Сережка и Костя плавали возле Лели, готовые каждую минуту прийти на помощь.
Вера Бахрушина, ее дом находился напротив бабушкиного, научила Лелю вышивать гладью, и Леля грозилась, что, приехав домой, вышьет все полотенца и салфетки, сделает на них кайму — васильки, анютины глазки, розочки и ромашки.
Все они говорили немного иначе, чем Леля: «вёдро» — значит «хорошая погода», вместо слова «вечер» говорили «ужотко», теленка называли «сосун», мочалку — «вихотка».
Леля сперва смеялась, разве можно так говорить, а потом и сама незаметно научилась разговаривать по-деревенски.
Она выросла, стала смуглой, волосы ее выгорели от солнца. Мама говорила:
— Приедем в Москву, папа тебя не узнает...