И он остался жить в рабочем поселке, поступил на механический завод начальником цеха, женился на местной жительнице из старинной семьи потомственных уральских рабочих, и она родила ему сына.
— Вот этот самый сын — мой отец, — сказал Валерик. — А вам он брат.
— Ну и как он там, мой брат?
— У папы другая семья, — не сразу ответил Валерик, — у мамы тоже. Папа давно на Север уехал.
— Понятно. И другие дети?
— У папы дочь, а у мамы две. Близнецы.
— А ты, мне думается, не ладишь с отчимом?
— Ненавижу его! — вырвалось у Валерика. — Ненавижу! — Взглянул на Надежду, сказал уже спокойнее: — В общем, я не мог больше жить дома.
— А бабушка осталась с мамой?
— Бабушка в инвалидном доме, — сказал Валерик. — Отчим заставил ее отдать, и мама согласилась, она ни в чем не может отказать мужу, и бабушку отправили под Челябинск, в инвалидный дом.
— Ясно, — сказала Надежда. — Сейчас ты поужинаешь и ляжешь спать, а завтра обо всем подробно потолкуем.
— Ужинать я не буду, — меня накормила ваша соседка, а спать хочу ужасно!
— И у меня глаза слипаются, — сказала Надежда. — Давай ляжем спать, завтра мне надо позднее в институт, можно поспать подольше.
Она постелила ему на раскладушке. Спросила:
— Тебе удобно?
— Великолепно, — сказал он.
— Тогда я потушу свет, или, может быть, ты желаешь почитать перед сном?
— Я желаю только спать, — ответил он.
— Тогда я почитаю, — сказала Надежда. — Я привыкла читать перед сном.
Он не ответил ей. Мгновенно заснул, полуоткрыв рот, лицо безмятежное, умиротворенное.
«А на самом деле, наверно, бесенок», — подумала Надежда. Он понравился ей, но все-таки, как бы там ни было, что прикажете с ним делать? Как поступить?
Кто-то тихонько постучал в дверь.
— Да, — сказала Надежда.
Вошла Эрна Генриховна. Стала на пороге.
— Спит? — кивнула на Валерика. — А я хотела его с Илюшей познакомить. Илюше будет интересно узнать его, он очень занятный и такой развитой для своих лет.
— Спасибо, — сказала Надежда. — Приятно слышать, когда такие вот комплименты говорят пусть не тебе, но все же родне, как-никак племянник.
— Он что, в самом деле родной племянник?
— В самом деле.
— Когда я увидела его, то сразу подумала, кого же он мне напоминает? — сказала Эрна Генриховна. — Никак не могла решить, гляжу на него, определенно на кого-то похож, а на кого? А потом наконец-то вспомнила, он похож на вас, дорогая!
— На меня? — удивилась Надежда. — Хотя саму себя все-таки трудно представить...
— Просто одно лицо, если бы я не знала, что у вас нет детей, я бы подумала, что это ваш сын...
— Да, — помедлив, сказала Надежда. — У меня бы мог быть такой сын. Мог бы быть и постарше.
— Конечно же мог быть, — согласилась Эрна Генриховна. Глянула на Валерика: — Спит без задних ног...
— Устал, должно быть, за день...
— Наверно. Я, как только увидела его, сразу подумала, кого же он мне напоминает? Так и Илюше сказала, как же этот мальчик походит на кого-то, кого я знаю...
— Теперь сразу стало спокойнее и легче на душе? — спросила Надежда.
Эрна Генрнховна с серьезным видом кивнула:
— Верно. Теперь стало спокойнее и легче...
Отец Валерика уехал на Север, на новостройку. Мама уезжать не захотела: какой смысл, говорила, за тыщу верст киселя хлебать, поди знай, что там ждет. Первое время отец слал пространные письма, потом письма были все короче и короче, пока не сократились до открыток к праздникам и маленьким припискам к денежным переводам.
Так в одной из приписок к переводу он и сообщил в один прекрасный день, что женился и ожидает ребенка.
Мама почему-то отнеслась к этой новости спокойно.
— У нас давно все усохло, — сказала она бабушке. — Мне бы даже трудно стало, если б он вернулся, так привыкла без него обходиться.
Валерик тоже отвык от отца, уже давно не тосковал по нему, лишь изредка подступала недолгая грусть, легко, впрочем, проходившая...
А однажды появился тот, кого Валерик с первого же дня назвал хиляком. Вадим Лукич Колбасюк.
Колбасюк работал инспектором райфо, был холост, обладал необычной для мужчины особенностью — умел превосходно готовить.
В рабочем поселке, где почти все знали друг друга, из дома в дом передавались легенды о его несравненном уменье стряпать всевозможные вкусные блюда.
Он прилежно изучил кухни различных народов, у него отменно получались русские пироги на поду, сибирские пельмени, кавказский шашлык и армянская долма, правда, вместо цициматы и тархуна приправленная среднерусской петрушкой, укропом и зеленым луком. Кроме того, он также готовил латышские клопсы — рубленое мясо с яйцом внутри, селедку «под шубой» по-эстонски и французское кисло-сладкое мясо с черносливом и пряностями.