Тогда Сева не выдержал, остановил машину. Сказал жениху сравнительно спокойно:
— Попрошу вас...
Жених замолчал, обалдело уставившись на него черными, влажными, похожими на маслины глазами.
— Это ты о чем, парень? — спросил он, опомнившись.
— О том самом, — ответил Сева и вдруг закричал грозным басом: — Чтоб духу твоего больше здесь не было!
С силой распахнул дверцу машины:
— Слыхал, или надо уши хорошенько прочистить?
И жених, покорно, нагнув голову, вылез из машины. А Сева поехал дальше.
В зеркальце было видно: жених стоит все там же, на перекрестке, в нарядном своем костюме, ошеломленно глядит вслед машине.
Сева расхохотался. Невеста спросила:
— Как это вы сумели так?
И тоже засмеялась. Слезы ее мгновенно высохли, она мигом похорошела, беленькая, темнобровая, с темно-русыми волосами, красиво уложенными.
И подруга невесты, разрумянившись, захлопала в ладоши:
— Какой же вы молодец!
— Так что, девочки, не сердитесь на меня? — спросил Сева.
Невеста решительно замотала головой:
— Что вы! Напротив...
— А теперь куда же? — спросил Сева.
— Домой, надо рассказать все папе и маме, — ответила невеста.
— Куда ехать? — поинтересовался Сева.
— В Зюзино.
Сева присвистнул: Зюзино, это же надо только придумать, через весь город телепаться, но ничего не поделаешь, раз надо, значит, надо, едем в Зюзино.
Дорогой невеста рассказала ему всю правду. Она наполовину туркменка, по отцу, а жених туркмен, живет в Ашхабаде. Их сосватали еще тогда, когда она была маленькая, и, хотя жених не очень нравился ей, она не нашла в себе решимости и силы отказать ему. Зато, сколько могла, тянула со свадьбой, а жених все понял, он очень хитрый, и теперь, едучи в машине, решил выместить свою обиду на ней.
— Пусть папа делает, что хочет, — сказала невеста. — А я больше ни за что не соглашусь выйти замуж за Рахима! Никогда и ни за что!
Подруга засмеялась.
— Дома у них дым коромыслом, плов готовят, шашлыки жарят, родственники из Ашхабада целого барана привезли, корзину гранатов, персики...
— Плевать, — сказала невеста. — Пусть подавится своим бараном.
— Воображаю, что-то будет с твоим папой, — сказала подруга.
— Не воображай, — ответила невеста и засмеялась, как показалось Севе, притворно: должно быть, все-таки немного трусила перед своим папой.
Что же, подумал он, восточные люди обычно крепко чтут и боятся старших, однако ему очень хотелось, чтобы она в конце концов уломала отца.
Он довез обеих — невесту и подругу до Зюзина, остановился перед блочным пятиэтажным домом.
— Ну вот, — сказала невеста. А платить-то нам нечем. Ни копейки с собой...
— Ладно, перебьюсь, — сказал Сева. Утром он возил одну пару и ему кинули сверху почти целую десятку. — Выдюжу...
Крепко пожал руки обеим — невесте и подруге. Невеста сказала:
— Позвоните как-нибудь. Все-таки вы меня выручили, только вы один!
Сева записал ее телефон на пачке сигарет, пообещал:
— Непременно позвоню. Узнаю, чем у вас все дело кончилось.
И не довелось позвонить, позабыл о том, что на пачке сигарет записан номер телефона, выбросил пачку.
Решил как-нибудь поехать в Зюзино; дом-то он, само собой, запомнил, правда, не знал номера квартиры, не беда, прошелся бы по этажам, отыскал бы девчонку... К слову, симпатичная была девчонка, и умная, видать, и веселая, и вообще в его вкусе, ему нравились такие вот тоненькие, кудрявые.
Он после все рассказал Рене, смеялся над собой:
— Дорого встала мне эта поездочка...
— Зато ты боролся за справедливость и победил, — сказала Рена. Подумала и добавила: — Ты поступил как рыцарь...
— Уж ты скажешь, — заметил Сева.
Рена спросила:
— А она хорошенькая?
— Так себе, — Сева привычно покривил душой. — Ничего особенного, середка на половину...
— Молодец она, — заключила Рена. — Не всякая так бы поступила.
— Вот это верно, — согласился Сева. — Правда, мы не знаем, чем там все дело кончилось, может, папа надавил, мама нажала, гости из Ашхабада уговорили, и все опять сладилось...
Нет, сейчас все было по-другому. И вовсе не в его вкусе была Симочка, а поди ж ты!..
И уже не избавиться от нее, потому что это и есть то самое, о чем пишут книги, поют песни, снимают кинофильмы и ставят спектакли, о чем мечтают все люди.
Сева знал, что на свете очень многие люди жили и сходили в могилу, так и не испытав настоящей любви. Временами ему думалось, что, наверное, он тоже так никогда и не узнает, что такое любовь. И нисколько не жалел об этом. Что ж, не всем дано любить. Да и лет ему уже немало, любят обычно в молодости, а ему без малого тридцать.