— Кланяйся Симочке, — сказала Рена.
Сева расцвел мгновенно:
— Непременно передам твой привет. Она тоже каждый раз напоминает: позвони Рене, привет ей, как она там...
— Скажи ей, что у меня все хорошо.
— Скажу, — ответил Сева.
Уходил он в самом лучшем расположении духа и потом говорил Симочке:
— Рена тебя очень любит.
— И я ее тоже люблю, — вздыхала Симочка.
Порой прибавляла:
— Надо бы поехать навестить ее...
— Это ты хорошо придумала, — одобрял Сева.
Но у Симочки каждый раз, когда она решала поехать повидаться с Реной, возникали все новые неотложные дела, и свидание с Реной приходилось переносить на следующий раз.
— Честное слово, я ужасно огорчена, но так вышло, — говорила Симочка, а Сева утешал ее:
— Ничего не поделаешь. Рена умная, все поймет, значит, как-нибудь потом...
— Непременно, — обещала Симочка, — как-нибудь потом..
И снова обилие различных дел не давало Симочке возможности прийти к Рене.
Первая ссора между Симочкой и Севой произошла вскоре после того, как к ним пришла Ирина Петровна, рассказала, что дом забирают под гостиницу, а жильцов переселят кого куда.
Симочка с обычным доброжелательным вниманием выслушала Ирину Петровну, пожелала ей получить хорошую квартиру в приличном районе, но, когда Ирина Петровна ушла, сказала Севе:
— Обидно, что ты выписался от них!
— Ты же сама хотела этого, — ответил Сева.
— Я не все до конца предусмотрела, — откровенно призналась Симочка и пояснила: — Но еще ничего не поздно.
— Думаешь? — усомнился Сева.
— Уверена, — сказала Симочка, — все будет вполне о’кэй, если мы разведемся.
— Что? — спросил Сева, ему показалось, что он ослышался. — Что ты сказала?!
— Мы должны развестись, — терпеливо повторила Симочка, — по закону, так, как полагается, и как можно скорее. Ты снова пропишешься к матери, куда же тебе деваться, как не обратно на старую квартиру? И вы тогда, когда вас выселят, получите большую квартиру, каждому по комнате.
— Как хочешь, но я ничего не понимаю, — сказал Сева, он все еще не мог опомниться от Симочкиного предложения: — Ты это серьезно?
— Вполне, — ответила Симочка, она вообще не любила бросать слова на ветер, — абсолютно серьезно. Пока мы будем считаться супругами, тебя никогда не пропишут обратно, надо именно развестись, тогда все будет в порядке!
— Погоди, — сказал Сева, — но мы же сейчас живем в хорошей квартире...
Симочка замахала на него руками:
— О чем ты говоришь? Мы живем в квартире моих родителей, а тогда будем жить в своей, собственной, отдельно от всех!
— Ну, это как сказать, — заметил Сева, — ведь мы тоже не стали бы жить в совершенно отдельной квартире, а с Реной и с мамой...
Симочка сказала уклончиво:
— Там будет видно.
У нее были далеко идущие планы, но она не намеревалась делиться ими с Севой. По ее мнению, он еще не созрел, чтобы воспринять и, главное, правильно понять ее замыслы.
Симочкино заветное желание было — жить отдельно, не со своими родителями и, разумеется, не с Ириной Петровной.
У родителей Симочки хорошая квартира? Пусть они так и живут, как жили, а у Симочки и Севы, надо полагать, не за горами время, когда их семья разрастется, вот потому-то следует жить только своей семьей, обособленно от всех...
Симочка была отнюдь не из болтливых, однако и ее порой тянуло на откровенность.
Самая подходящая кандидатура была Леля, эта не проболтается, слишком занята своими переживаниями. Так что у нее поистине в одно ухо войдет, в другое выйдет.
Как-то Симочка похвасталась Леле:
— Ирина Петровна у меня в ладошке, — сжала и снова разжала свою розовую энергичную ладонь. — Что захочу, то и сделает.
— А что ты хочешь? — поинтересовалась Леля.
Симочка неопределенно улыбнулась:
— Мало ли что. Вот, например, я наметила себе начать исподволь приучать ее к одной мысли.
— К какой? — не поняла Леля.
— Чтобы она сама заставила Севу развестись со мной, получить трехкомнатную квартиру, а потом разменять ее. — Симочка тряхнула кудрявой челкой. — Впрочем, с разменом можно и обождать, как оно все будет‚ — многозначительно сузила фиалковые глаза.
— Почему можно обождать? — спросила Леля.
— Жизнь идет своим чередом, — продолжала Симочка, как бы отвечая каким-то своим, одной ей известным мыслям. — Помнишь, я тебе как-то привела японскую поговорку? Если не можешь победить врага, поцелуй его.
— Не помню, — призналась Леля.