— Мистер Эдлин действительно вызвал полицию? — спросил один, имея в виду директора школы Фреда Эдлина.
— Нет, полиция ничего не знает.
— Какая разница, если его исключат из школы, — сказал другой. — На него заведут дело.
— Его не исключат, — поправила Аманда, — а просто отстранят от игр. Если к концу года Куинн ничего больше не натворит, его личное дело останется чистым.
— Его родители подадут на школу в суд, — сказал третий.
— Я ничего об этом не слышала. Вместо первого урока будет собрание, и мистер Эдлин сам расскажет, что правда, а что — нет.
Она прошла к себе кабинет и положила вещи на стол. Нужно было позвонить в клинику и сообщить плохие новости. Ей захотелось позвонить и Грэму, но при мысли об этих звонках ей стало тошно.
Звонки подождут.
Пока Аманда проверяла, не пришло ли на компьютер новое сообщение от Куинна, Джорджия закончила деловой завтрак в техасском отеле, собрала вещи и села в такси. Проехав не больше двух кварталов, такси застряло в пробке. Через несколько минут водители вместе с пассажирами уже стояли у открытых дверец, нетерпеливо глядя вперед.
— Там авария, — сказал один.
— Стройка, — поправил другой.
Джорджии было все равно, что там, лишь бы не опоздать на самолет.
Пока Джорджия обливалась потом под жарким техасским солнцем, Карен тоже пришлось попотеть. Она знала свое дело — знала, как обшарить карманы брюк, просмотреть бумаги в письменном столе, заглянуть под стельки. Она обнаружила свежие счета по кредиткам и просмотрела их на предмет подозрительных трат, обнаружила свежие телефонные счета, в которых фигурировали повторяющиеся незнакомые ей номера. Улик было предостаточно.
Он пришел рано, но готов был и подождать. Предвкушение волновало его. С каждой минутой он возбуждался все больше.
Скрытый в конце померанцевой аллеи особняк, выстроенный совсем недавно, был таким же затейливым, как и дома, стоявшие ближе к гостинице. Идеальное место для свиданий, хотя то, что происходило между ними, не исчерпывалось этим словом. Они были вместе слишком долго. Здесь больше подошло бы слово «связь». Да. Но не только. Она была ему нужна. Необходима для душевного покоя.
В дверь тихо постучали. Он вскочил с кровати, распахнул дверь и прильнул к ее губам прежде, чем дверь с тихим щелчком закрылась. На ее губах был вкус мяты, груди налились, живот мягко округлился — она нравилась ему такой.
— Ты прекрасна, — прошептал он. — Как ты себя чувствуешь?
— Лучше.
— Доктор доволен?
— Да.
— Но он не из нашего города?
— Нет. Я не дурочка.
Улыбнувшись, он провел большим пальцем по ее губам.
— Нет. Ты не дурочка.
Потом он коснулся мягкого изгиба бровей. Она блондинка. Он всегда обожал блондинок.
— Сколько у тебя времени?
— Немного. Если я скоро не вернусь, это заметят. Они думают, я на рынке.
— Здесь тоже вдоволь пищи для души и тела.
В ответ на его слова она чуть заметно улыбнулась и спросила:
— Ты говорил с ней?
— Что я ответил тебе в прошлый раз?
— Что это деликатная ситуация.
— Она моя жена. Я поговорю с ней, когда будет нужно.
— Но это может случиться не скоро.
— Это случится скоро. Обстановка накаляется. Не дави на меня, киска. У меня достаточно неприятностей дома. С тобой я отдыхаю душой.
Она заглянула ему в глаза:
— Но ты любишь меня?
— Ты же знаешь, что люблю.
Незадолго до отправления школьного автобуса Аманда поехала домой. Рабочий день еще не кончился, ей нужно было вернуться в школу — поговорить с родителями двоих учеников. Она надеялась, что перерыв поможет ей восстановить силы.
Недалеко от дома Аманда увидела Карен, сидевшую на обочине в ожидании школьного автобуса. Только она собралась помахать ей рукой, как заметила позади себя машину Джорджии — та возвращалась из аэропорта.
Оставив машину у своего крыльца, Аманда пешком пошла к дому Ланге. Когда Джорджия вышла из машины, Аманду кольнула зависть — перед ней была образцовая деловая женщина в элегантном черно-белом костюме и строгой бижутерии, с темными, коротко стриженными, зачесанными за уши волосами и уверенной походкой.
— Ты прекрасно выглядишь! — воскликнула она, когда Джорджия подошла ближе. — Полдня провела в самолете и хоть бы что. Как дела?
— По-моему, неплохо. — Джорджия обняла ее. — Расс говорил мне про ребенка. Мне очень жаль.
— Мне тоже, — с благодарностью сказала Аманда.