Ей нельзя было перечить. Ролан знал, что у мадам Жюво ему будет куда удобней. Она относилась к нему как мать.
— Хорошо, я позвоню в отель.
Мадам Жюво одобрительно кивнула, и они ушли.
— Этот парень — настоящее сокровище, — сказала она. — Он мне очень помог. Извините, я вас не представила, потому что забыла ваше имя.
— Матильда Бушор. Мы с Филиппом теперь соседи супругов Куффре.
— Ах вот как, — мадам Жюво посмотрела на Матильду с нескрываемым интересом. — Мне говорили о вас. Но по-моему вы не очень похожи на тех, кто ищет вчерашний день.
Матильда побледнела.
— Не поняла…
Но их прервал голос Филиппа.
Филипп обожал теннис. Игра для него была хорошей разгрузкой после неподвижной работы. К тому же он считал, что теннис помогает сохранять форму. Ему было уже сорок лет, и опасность располнеть нависала все больше и больше. Он не любил полных людей. Они казались Филиппу ленивыми и отчасти недалекими (хотя такие мысли он никому не высказывал).
В голубой майке и свободных спортивных шортах он чувствовал себя непринужденно и легко. В руке он держал пакет с ракетками. Вдруг кто-то схватил его за руку. Филипп видел плохо и часто не узнавал знакомых, даже когда находился близко от них.
— Ролан? — он был удивлен, увидев старого приятеля. Они не встречались несколько лет. Ролана трудно было узнать. Борода, непривычно небрежная прическа. — Сколько мы не виделись? Года четыре?
— Нет, уже пять, — Ролан улыбался.
— Чертовски рад тебя видеть. — Матильда! — позвал он. — Иди сюда.
Матильда подошла. В спортивном наряде она выглядела юной и романтичной.
— Это Ролан Бегюз. Я тебе уже говорил о нем.
Когда-то давно они вместе были на Корсике, участвовали в ралли. Филипп вел свою машину. Скорость была слишком высокой и произошла авария. В этот момент откуда-то появился Ролан на своем «вильямсе», успел в считанные секунды вытащить его, оглушенного и истекающего кровью, из «форда». Едва они сделали несколько шагов, как машина взлетела в воздух. Оба просто чудом остались в живых. После этого взрыва зрение Филиппа ухудшилось. Так Ролан спас ему жизнь. Филипп никогда не забывал об этом.
— А это Матильда.
— Очень приятно.
— Мадам Бушор.
— Представь себе, Матильда моя жена, — похвастал Филипп.
— Я не знал, что ты женат, — сказал Ролан.
В это время мадам Жюво смотрела на них, вынимая напитки из корзины.
— Извини, — сказал Ролану Филипп, — я обещал Матильде поиграть с ней.
— Я поиграю с Устини. А ты поговори со своим другом.
Оставив их вдвоем, она направилась к теннисным кортам с ракеткой в руках.
Старые приятели присели за столик. Им было о чем поговорить. За те годы, что они не виделись, у каждого в жизни произошло так много. Ролан работал в издательстве, кроме того, немного писал сам.
— Трудно, наверное, быть издателем в провинции?
— Да, конечно, есть проблемы. Но ведь их не больше, чем везде. — Ролан любил свою работу.
— А мне надоел Париж, — задумчиво произнес Филипп. Они познакомились там с Матильдой. И с самого начала жили там. Но потом она сказала, что устала. От шума, от городской суеты. И они решили уехать в провинцию.
— Я помню, ты писал стихи, — сказал Ролан.
— Да, давно.
Он смотрел на Матильду. Она была прелестна. Когда он впервые увидел ее, то понял — это судьба. Он никогда не думал о женитьбе. Был доволен работой, а женщины его мало интересовали. Но увидев Матильду, вдруг подумал и сказал себе: это твой последний шанс, не упусти его.
Тут друзья увидели почтальона, который ходил от столика к столику, спрашивая мадам Жюво.
Она выходила из кафе, опираясь на трость.
— Добрый день, мадам Жюво, — сказал мальчик-рассыльный. — Вам телеграмма, — и протянул ей голубой листок.
Бернар наблюдал за мадам. Он заметил, как поникло ее лицо, когда она прочитала текст. Резко повернувшись, она зашагала прочь, сгорбившись и хромая.
Бернар побежал за ней. Она вошла в дом. Он догнал ее.
— Что случилось, мадам? Мне показалось вы очень расстроены.
— Нет. Эта чертова телеграмма… Сделаю вид, что ничего не получала, — она опустилась в кресло.
— Вам помочь?
— Нет. Спасибо, идите.
Уходя Бернар сказал:
— Вы всегда можете рассчитывать на меня.
Тома катался с горки, а Арлетт ловила его внизу. Они громко смеялись.
Матильда стояла на теннисной площадке и издали с улыбкой наблюдала эту счастливую картину. Она жалела, что не имела детей. Все-таки с ними жизнь приобретает смысл, даже если в ней нет любви. Матильда была одинока. Она не могла любить, потому что любимый человек принадлежал другой женщине и принадлежал по праву, а ей так хотелось… У нее не было ребенка, которому она могла бы подарить свою любовь и которому была бы нужна. Она завидовала Арлетт. Она нужна была Тома и даже Бернару, как ни тяжело было осознавать, он был к ней очень привязан и, возможно, любил… А она, Матильда, была одна. Настоящая жизнь — это любовь, а у нее этого не было. Вернее, была… Она жила один раз, давно, восемь лет назад. Бернар приносил много проблем, иногда был груб, устраивал сцены, но… принадлежал ей. И она любила. После этого к ней больше так и не пришла любовь, которой жаждало сердце.