Тома возился со своей новой игрушкой. Тетя Аннет в день своего последнего визита подарила ему заводной луноход, который таинственно гудел, когда его включали.
По телевизору показывали футбольный матч. Бернар, даже не переодевшись, развалился в кресле. Он очень устал. Работа в две смены, как бы там ни было, утомляла.
Из кухни тянуло острым ароматом. Арлетт готовила соус бешамель. В его состав входил белый перец.
Бернар с нетерпением ожидал ужина. За день он очень проголодался. Даже не обедал. А от этого заразительного запаха у него кружилась голова.
— Арлетт, я не могу больше ждать!
— Пять минут!
Бернар встал, прошелся по комнате. Поглядел в окно. Там было темно. Тусклый фонарь едва освещал соседний дом. Он стоял одиноко и угрюмо. Света не было ни в одном окне.
Интересно, неужели Филипп все время проводит в больнице? Может быть, что-то случилось? Бернар больше не ходил туда. Он понимал, что его визиты не нравятся Арлетт, а врать ему не хотелось. Тем более, он уже ничем не мог помочь Матильде, а только лишний раз ее тревожил.
И все-таки… восемь часов. Почему же нет Филиппа?
— Они уехали, — Арлетт коснулась его плеча.
Она заметила, как муж застыл у окна и невольно прочитала его мысли. От ее прикосновения Бернар вздрогнул.
— Кто уехал? — он сделал вид, что думал совсем о другом.
— Но ты же смотрел на дом мсье Бушора, — Арлетт улыбнулась. — Не надо притворяться, дорогой. Тебе это не идет. Идем ужинать.
Арлетт взяла за руку Тома. Немного постояв, Бернар пошел за ними.
В чашках уже дымился бульон. Бернар ел молча. Ему было неловко перед Арлетт, но еще больше его заинтриговали ее слова. Неужели они уехали? А может, он не так понял? Но спросить не решался. Арлетт может заподозрить что-нибудь в излишней заинтересованности.
Но она будто читала его мысли.
— Ты меня неверно понял, Бернар. Наши соседи уехали. Филипп нашел новую квартиру. Кажется, где-то в центре. И перевез вещи.
Бернар едва не подавился супом. Он ведь ничего об этом не знал.
— И когда? — он сделал равнодушное лицо.
— Позавчера. Я забыла тебе сказать. У нас была Аннет. А потом ты работал.
Значит, их не было здесь уже несколько дней. Вот так. Сезон тенниса закончен. Следовательно, Матильду он больше не увидит. Разве что когда-нибудь случайно встретятся в Гренобле. Вместо долгожданного облегчения тоска охватила его душу. Как будто в один миг он потерял что-то необыкновенно дорогое. Да, теперь он действительно потерял ее. И ничего не будет о ней знать.
От этих мыслей он совсем поник. Бернар сидел, неподвижно застыв, держа ложку в тарелке.
— Суп недосолен? — Арлетт догадывалась, чем была вызвана его задумчивость.
Но он не шелохнулся. И продолжал сидеть со стеклянными, ничего не видящими глазами.
— Тебе не понравился суп? — громко спросила Арлетт.
— А? Нет, нет. Суп замечательный, — Бернар очнулся. — Но немного островат. Да, островат. Вероятно, ты переборщила с приправами.
— Но ты всегда любил острое…
Бернару нечего было сказать, и он решил промолчать. Тома лениво водил по тарелке ложкой. Ему нравилось подражать отцу.
— А ты, Тома, чего не ешь?
— Суп слишком острый, — мальчик скорчил кислую гримасу.
Арлетт, переглянувшись с Бернаром, рассмеялась. Сынишке она почти не добавляла приправ. Его солидарность с отцом казалась забавной.
Глава Двадцать Седьмая
Ночью Бернар проснулся от странного назойливого скрипа за окном. Накрыв голову одеялом, он пытался уснуть, но неприятный, действующий на нервы треск продолжался и раздражал все больше. Бернар встал, подошел к окну, осторожно отдернул штору.
Ночная улица была пуста, и только завывающий ветер срывал увядшие листья с деревьев. Но странные звуки не прекращались.
Осторожно, на цыпочках, чтобы не разбудить Арлетт, которая крепко спала, закутавшись с головой в одеяло, он подошел к другому окну. Дверь в бывшем доме Бушоров была открыта и от ветра она то открывалась, то закрывалась, громко хлопая и скрипя.
Все это показалось Бернару очень странным. Ведь дом был закрыт, ключ должен находиться в бюро по найму домов. На минуту он растерялся, не зная, как поступить. Но назойливый скрип не затихал и все больше разжигал его любопытство.