Юна подняла голову и долго смотрела на Хёнджина, прежде чем ответить.
— В сухом остатке ничего ведь не произошло, — равнодушно сказала она, — Самое противное не то, что меня обслюнявили и облапали без согласия, а то, что я ничего не смогла с этим поделать. Это чувство беспомощности — я ненавижу его.
— Понимаю, — он сочувствующе сжал её руку, — Тэджун ответит за то, что сделал, но об этом сегодня не будем. Сейчас я могу что-нибудь сделать для тебя, чтобы стало хоть немножко легче?
— Почему ты так добр со мной? — вдруг заплакала Юна. — Я ведь тебе никто. Мы и знакомы-то без году неделя.
— Просто ты мне нравишься, — тихо сказал Хёнджин.
Он был шокирован её слезами, ведь до этого момента Юна особых эмоций не проявляла, даже когда они целовались, да даже когда он дрочил себе её рукой. Впрочем, Хёнджин по личному опыту знал, что сухарь снаружи может быть мягким хлебушком внутри. Похоже, вчерашний случай всё-таки больше задел Юну, чем даже она сама себе представляла, иначе бы не надломилась настолько, чтобы показать свою слабость.
— Я сварил тебе похмельный суп, — он подвинул ей рулон с салфетками и вернулся к плите, чтобы разлить по тарелкам уже готовый хэджанкук. — Давай поедим.
— Я не заслуживаю такого классного друга, как ты, красавчик. — Юна громко высморкалась.
Они ели и плакали уже вместе, Хёнджин от того, что суп был невыносимо острый, а Юна ещё и от душевного раздрая. Закончили трапезу вспотевшие, лица и уши приняли красный оттенок, определённо, перца блондин не пожалел.
— Слушай, ты можешь с работы отпроситься хоть на пару дней? — вытирая салфеткой пот со лба спросил Хёнджин, вдруг вспоминая, что завтра понедельник, — Тебе бы в себя прийти не помешало.
— Не знаю, я раньше никогда не просила даже отпуск, — задумалась она, — но ты прав, лучше бы отлежаться немного. — А где мой телефон?
— Когда я тебя вчера нёс, телефона не было. — он почесал голову, — а где ты его последний раз видела?
— В сумке. А сумку, похоже, оставила на диване у Феликса.
— Я ему сейчас позвоню, спрошу.
Сумка действительно оказалась там, но Юна наотрез отказалась, чтобы Феликс принёс её сейчас, или чтобы Хван сам за ней сходил.
— Слушай, у него голос очень расстроенный, — заметил Хёнджин, положив трубку, — мне кажется, он сильно переживает, так хотел поговорить с тобой.
— Сумку можно и завтра забрать. — Юна поёрзала на стуле. — Я позвоню на работу с твоего телефона, номер наизусть помню.
Несмотря на выходной день, ей всё же удалось дозвониться до своего руководителя и попросить об отгулах, объяснив внезапную острую необходимость сильнейшим пищевым отравлением. Тот никак не хотел уступать, и Юне пришлось даже изобразить блюющий звук прямо в трубку:
— Ох, простите, господин Пак, — клокотала она в айфон, — но представьте, что будет, если меня вырвет при разговоре с клиентом, боюсь, лояльности к компании тогда не видать.
Спустя двадцать минут они всё же договорились, что несрочную часть работы она сделает позже, а обзвон клиентов и срочные дела пока перенесут на другого сотрудника.
— Готово, — удовлетворённо улыбаясь, Юна протянула мобильный владельцу, — я свободна на два дня.
— А ты неплохая актриса. — отметил Хван, с интересом наблюдавший за этим представлением.
— Не знаю, я так напряглась, что с меня сто потов сошло, если честно.
— Ты не хочешь ванну принять? — предложил блондин. — У меня есть пена с ароматом мяты, неплохо освежает.
— Я уже говорила, что ты классный?
— Говорила, но я готов слушать это вечно, — он засмеялся, — я пошел набирать воду, а ты посуду в посудомойку сложи пока, если не сложно.
Юна зашла в санузел и с наслаждением втянула носом аромат перечной мяты, исходящий из наполненной водой и пеной ванны.
У неё самой в доме был лишь душ и поддон с высоким бортиком, где возможно было максимум посидеть, а у Хёнджина оказалась полноценная ванна, в которой можно по-царски развалиться и кайфовать.
Она скинула уже грязную футболку, нижнее бельё и села в горячую воду.
Разморённая, не сразу услышала стук в дверь и очнулась, лишь когда Хёнджин позвал:
— Эй, ты там в порядке?
— Да, — она лениво открыла глаза, — что хотел?
— Можно зайти? Я тебе чистую одежду принёс. Смотреть не буду, обещаю.
— Заходи.
Хёнджин бочком прошёл в комнату и быстро положил на корзину для белья свою чистую футболку и шорты. Уже на выходе он заметил, странную позу, которую Юна приняла.
— А ты почему поперек ванны сидишь, а не лежишь? — поинтересовался он.
— Ты же вроде обещал не смотреть? — ухмыльнулась Юна.
— Прости, — смущённо извинился он, — уже ухожу.
— Да не убегай, — остановила она его, — я просто соскальзываю вниз, если ложусь спиной, ноги короткие для твоей огромной ванны.
— Она действительно удлиненная, я долго искал под себя.
— Ну вот, а мне теперь не полежать с комфортом.
— Может что-то подложить? — задумался он. — В голову ничего не приходит.
— Давай подложим тебя? — томно предложила Юна, — ты тоже вспотел и наверняка хочешь освежиться.
Хёнджин почувствовал, что его уши, только вернувшие природный цвет после острого супа, вновь наливаются кровью. Также как и щёки.
— Я тебе не помешаю? — слегка оторопело спросил он.
— Нет, я же сама предложила. Тем более за пеной всё равно ничего не видно, — подумав, она добавила, — трусы только не снимай.
Парень не стал делиться с ней сомнениями по поводу стойкости пены и того, что трусы не особо спасут от возможного конфуза, учитывая, что он всё-таки молод, а рядом голая красивая девушка.
Пытаясь выглядеть спокойно, он стянул свои пижамные штаны в клетку и белую футболку.
Юна наблюдала за ним из-за полуприкрытых век, укутавшись по шею в пену. Когда блондин остался в одних боксерах, она подвинулась, давая ему возможность разместиться.
Хёнджин принял полулежащее положение, упёрся пятками в противоположную стенку ванны и развёл руки, приглашая Юну.
Она легла ему спиной на грудь, положила голову на плечо, вытянула свои ноги вдоль его ног и, наконец, почувствовала себя максимально комфортно.
— Как же хорошо, — простонала она, — совсем другое дело.
— Да, хорошо, — согласился Хван, — расслабляет.
— Не испорти этот момент своим стояком. — строго сказала Юна.
— Много на себя берёшь. — в том же тоне ответил он.
Какое-то время они просто молчали, наслаждаясь теплом воды и тел друг друга. Также молча он тёр её спину мочалкой и мыл голову своим цитрусовым шампунем. Спустив мыльную воду, они набрали новую, позабыв о пене, которая скрывала тела. Нагота перестала смущать. Хёнджин обнял Юну и уткнулся подбородком в её плечо, вяло думая о том, как это поразительно ново для него, молчать с другим человеком и не чувствовать себя дискомфортно.
— Хёнджин, — вдруг нарушила тишину Юна, — могу я задать тебе личный вопрос?