Она с трудом выносит предвкушение его рук на своей обнажённой коже.
Наконец раздается тихий стук — не в стену, к которому она уже привыкла, а в дверь. Когда она распахивает её, он ловит её взгляд.
Он опирается на дверную раму, вливаясь статной фигурой в дерево, и, пока он складывает руки и оценивает её, она поражается, насколько он привлекателен. Он одет в футболку и джинсы, и мышцы его рук напряжены. Его губы растягиваются в восхищении.
— Входи, — бодро предлагает она, махнув рукой. Она не может понять, почему это так нервирует её, ведь он много раз бывал в её квартире.
— Извини, у меня нет печенья.
— Ничего страшного, — у неё пересохло во рту. — У меня закончилось молоко.
В одно мгновение он оказывается в её пространстве, прижимая к стене, и его глаза смотрят на неё. Его руки ловят её, как в клетку, одна из них обвивается вокруг её спины, притягивая к себе. Он наклоняется, его губы находят её.
Его пальцы мягко касаются её щеки, поцелуй нежный, но напористый. Он проводит языком по её губам, и она без колебаний открывается ему навстречу, дразня его язык своим, обвивая рукой его шею. Она притягивает его к себе, и его тело оказывается вровень с её, а жар, который она ощущала даже без него, разгорается с новой силой.
Каждая её часть затмевается осознанием, адреналин ревёт в венах, возбуждение и желание будоражат её сердце.
Тихое хныканье срывается с губ, когда он прикусывает её нижнюю губу, и его глаза распахиваются, чтобы найти её, когда он отстраняется.
— Прости меня, — шепчет он, ухмыляясь, — за самонадеянность.
Гермиона проводит рукой по его волосам и снова притягивает его рот к своему в ещё одном нежном поцелуе.
— Если ты что-то предполагал, то я тоже.
В его серых глазах пляшут языки пламени, и она жаждет потакать им, чувствовать как горит.
Он произносит: «Слава Мерлину», и его руки снова оказываются на ней.
Его поцелуи терпеливы и напористы, тщательны, но парадоксальны, поскольку страсть, которую он излучает, пронизывает её насквозь.
Когда он придвигается ещё ближе, Гермиона оказывается прижатой к стене, между ними не остаётся пространства, и он впивается в её рот, его пальцы перебирают её кудри, наклоняя её лицо к своему. Проводя рукой по его бицепсу и спине, Гермиона восхищается ощущением его присутствия в её пространстве; жар, порождённый столькими ночными разговорами, подстёгивает девушку.
Зажав его нижнюю губу между зубами, она отстраняется, и их дыхание смешивается, когда его глаза распахиваются, чтобы найти её.
— Могу я предложить тебе выпить? — спрашивает она, тяжело глотая. — Или что-нибудь ещё.
Его пальцы касаются обнажённой кожи под рубашкой, проходя по её спине.
— Я буду всё то, что будешь ты.
Она чувствует сухость во рту, и ей трудно дышать.
— Я ничего не хочу.
Медленная, кривая ухмылка освещает его лицо, и он прижимается ещё одним мягким поцелуем к её губам.
— Не нужно нервничать.
Его слова звучат как извинение, и он отходит от неё на шаг. Мгновенно ей не хватает тепла, жара, и она проводит кончиками пальцев вдоль его живота. Его серые глаза вспыхивают от возбуждения.
— Я не нервничаю, — шепчет она, положив пальцы на пряжку его ремня и удерживая его взгляд. Одной рукой она расстегивает застежку, затем снимает гладкий кожаный ремень. Улыбка украшает её губы. — Я просто пытаюсь смириться с тем, что между нами нет стены.
Веселье, пляшущее в его глазах, сменяется чем-то другим, более искренним, и у неё перехватывает дыхание. Он опускает одну руку, чтобы поймать её, и задерживает её пальцы, когда она касается выпуклости его эрекции через джинсы.
— Если это поможет, — говорит он, — я думал об этом долгое время и никогда не предполагал, что это произойдёт.
Гермиона улыбается, расслабляясь под его нежными прикосновениями.
— Я думаю, — шепчет она, — это происходит.
— Хорошо.
Несмотря на свои сказанные слова, она видит вопрос в его глазах, ищущих уверенности, и её желание только возрастает, когда она кивает.
Драко задирает подол её рубашки, стягивая через голову, и проводит по изгибу бедра вверх к груди. В его глазах снова загорается тепло, а на губах появляется ухмылка, когда он ласкает её грудь, прощупывая сосок сквозь кружево лифчика. Он снова прижимает её спиной к стене, пригибаясь, чтобы провести линию поцелуев вдоль её челюсти и горла, покусывая чувствительную кожу, перекатывая и пощипывая пальцами её соски.
Тихий стон срывается с её губ от неспешных, дразнящих прикосновений. Что-то подсказывает ей, что он из тех, кто не торопится.
— Всё, о чём я думал с той ночи, — бормочет он, касаясь её кожи, — это о возможности прикоснуться к тебе.
Она не может отрицать того же, и вздыхает: «Я тоже». Когда она выгибается в его руках, наслаждаясь ласками, он проводит рукой по её заднице, сжимая плоть. Когда он подтягивает её ближе, приближая бёдра к своим, она забывает как дышать.
Её глаза встречаются с его, и на мгновение огонь в его взгляде проникает в её вены, раскаляя каждую её частичку и разжигая желание в глубине её души. Недолго думая, она запускает пальцы в его волосы и возвращает его рот к своему в ещё одном захватывающем поцелуе.
Это то, чего она хочет.
Он — тот, кого она желала уже несколько месяцев.
— Пойдём, — вздыхает она, ловит его руку и переплетает их пальцы, увлекая его из кухни в свою спальню.
В коридоре он снова целует её, и она чувствует ухмылку на своих губах, когда он говорит:
— Значит, никакой выпивки?
— Нет.
Глаза Драко вспыхивают, когда его взгляд останавливается на ней, и он быстрым движением обхватывает её рукой и поднимает; машинально она обнимает его ногами за талию, позволяя ему свободно распоряжаться собой, и он легко несёт её остаток пути. Затем Драко опускает её на кровать с нежностью, не скрывающей тёмных обещаний в его взгляде, и через мгновение он уже на ней, целует её, исследует руками обнажённую кожу, а она прижимается к его телу.
Каждое прикосновение его рук распаляет её нервы, каждый поцелуй заставляет сердце биться так, как она не ожидала.
Когда его пальцы дразнят застежку её джинсов, с её губ срывается тихое хныканье, и она сдвигается, чтобы подчиниться ему, а он стягивает джинсы с её ног, следуя за её обнажёнными ногами своими руками и ртом.
С каждой секундой она всё выше и выше.
Её мысли вихрем кружатся в голове, а кожу покалывает от осознания.
Она возится с его футболкой, сбрасывая её на пол, и позволяет себе на мгновение насладиться рельефом мышц его груди и живота, проводя пальцами по его коже, пока он возвышается над ней и буравит её обнажённую фигуру своим горящим взглядом.
Гермиона остаётся только в лифчике и трусиках, но даже под его пристальным вниманием она не колеблется. Более того, она чувствует себя желанной, ощущает его возбуждение так же уверенно, как и своё собственное. Она стягивает джинсы с его бёдер, проводит рукой по эрекции через трусы, пока он стаскивает брюки на пол.
Кривая ухмылка искажает его губы.
От намёка на шалость предвкушение нарастает в ней до такой степени, что она не уверена, сможет ли выдержать.