Томная, удовлетворённая улыбка появляется на её губах, когда он смещается между её ног.
Гермиона чувствует, как он двигается, его ладони ложатся на кровать по обе стороны от неё, и она проводит рукой по его шее, притягивая ближе. Его губы касаются её рта, и она чувствует свой вкус на языке, когда он глубоко целует её.
— Это было потрясающе, — дышит она ему в губы, довольная тем, что он улыбается в ответ.
Он откидывает локон с её лица и говорит:
— Великолепно.
Она улыбается и снова берёт его твёрдый член в руку.
— Теперь я могу тебя увидеть?
Какое-то мгновение он не отвечает. Но потом его губы находят её шею, посасывая чувствительную кожу.
— Ты хочешь?
Это сложный вопрос, и они оба это знают. В основе всего этого лежит нечто столь неповторимое.
— Может быть, — отвечает она, прижимая его к себе ближе, наслаждаясь его неровным дыханием на своей коже.
— Ещё не время, — шепчет он, зажав зубами мочку её уха.
Иногда ей кажется, что она его совсем не знает. Что он — Драко Малфой, а она — Гермиона Грейнджер, и они не должны понимать друг друга ни на каком уровне. И уж точно не таким образом.
Но потом она думает о нём, о человеке, которого она узнала, и доверяет ему безоговорочно.
Она лишь говорит: «Хорошо», и направляет его между своих ног.
Одним лёгким движением Драко входит в неё, плавно и глубоко. Он настолько большой, что ей нужно время, чтобы принять его, и, выдохнув под нос какое-то ругательство, он ждёт и впивается долгим поцелуем в её лоб.
Ощущения от него просто божественны. И всё, о чём она может думать в этот момент, это то, что он гораздо больше, чем она когда-либо могла себе представить.
Гермиона сгибает ногу, чтобы обхватить его бедро, прижимается к нему, и под повязкой её глаза закрываются. Когда она притягивает его рот к своему, это движение инстинктивно, словно она чувствует, где он находится, хотя и не видит его. В эту минуту Гермиона чувствует более тесную связь с ним, чем если бы она могла видеть его, и каждый аспект переживания тянет её выше.
Он выходит из неё, двигает бёдрами, и снова входит. С её губ срывается тихий вскрик, их дыхание смешивается, когда он задаёт медленный, дразнящий ритм.
Тепло его кожи, твёрдая грудь, прижимающаяся к её груди, уверенные прикосновения его рук — голова Гермионы кружится сразу в нескольких направлениях, и каждое движение удивляет.
Но в центре всего этого — то, как он вызывает в ней чувства. То, как возбуждение проникает в неё, сжимая сердце с каждым толчком; то, как колотится её сердце, отбивая отчаянный ритм в такт его темпу. Всё остальное меркнет, сужаясь до него.
Она выгибает спину, когда он глубоко входит, её тело откликается на каждый толчок его бёдер, сильнее, глубже. Она уже чувствует приближение разрядки.
— Драко, — дышит она, проводя ногтями по его лопатке.
Его волосы задевают её щёку.
— В тебе так чертовски хорошо, — шепчет он ей на ухо. Его голос хриплый, полный страсти, и он зарывается рукой в её кудри на затылке.
Он перебирает шёлк, завязанный на её глазах, и она задыхается.
Мгновение спустя он снимает его. Несколько раз моргнув, Гермиона приспосабливается к тусклому освещению из окна.
Драко выглядит лучше, чем она когда-либо видела его. Нежный румянец украшает его щёки, серые глаза сверкают в свете луны, и медленная ухмылка растягивает его рот, когда он прижимается бёдрами к её.
Улыбка пробегает по её губам в ответ, и она обхватывает рукой шёлк, вырывая его из его руки. Сдвинув их обоих, она переворачивает его на спину, а затем устраивается сверху, её глаза закрываются, когда он заполняет её под новым углом.
Драко смотрит на неё секунду, пока она прижимается к нему, используя его грудь как рычаг, а затем опускается обратно.
Тихий стон срывается с его губ, в его глазах появляется дразнящий огонёк, и он наблюдает за ней, лаская её груди.
Прижимаясь к нему, она шепчет: «Твоя очередь», и накрывает его глаза шёлком.
— Блять, Грейнджер, — вздыхает он, забавно скривив губы, но не сопротивляется, когда она завязывает ткань вокруг его головы. Его лёгкое доверие к ней только укрепляет её уверенность, и Гермиона наклоняется и целует его в губы.
Она обхватывает его запястье, нащупывая большим пальцем пульс, и, повторяя его слова, шепчет:
— Дай мне знать, если это слишком.
Бездумно, она дублирует ленту, соединяет его запястья вместе, завязывая их аккуратным узлом. Она подносит его руки ко рту, целует в точку пульса, затем прижимает обе к кровати над его головой.
— Ты, — говорит Драко, — станешь моей смертью.
Гермиона целует его, крепко держа его за запястья, и проникает языком в его рот, томно и нежно.
— Я очень надеюсь, что нет, — повторяет она, прижимаясь к его губам. — Мы только начали.
Затем она снова начинает двигаться, прижимаясь к нему, ускоряя темп, когда насаживается на его член. Это положение позволяет ему проникать в неё глубже, стимулируя клитор, и её хватка на его руках ослабевает, когда ощущения проносятся через неё, угрожая переполнить её.
Месяцами она жаждала этого; по мере того, как они становились ближе, как она узнавала его лучше. Пригнувшись, она глубоко целует его. Чувство прилива возбуждения пробегает по ней, нарастая в каждом нерве, когда он скользит в ней. Хотя она держит одну руку, обхватив его запястья, она не давит на него.
Гермиона шепчет его имя, с каждым вдохом полностью погружаясь в него, ощущение наслаждения достигает пика, и она полностью теряет контроль над его руками.
Его губы кривятся в ухмылке, когда он невербальным заклинанием отпускает обе шёлковые ленты на запястьях и над глазами и притягивает её ещё ближе.
И когда он входит в неё, когда он опускает руку между ними, чтобы погладить её клитор, на неё обрушивается оргазм. С её губ срывается дрожащий крик, зрение мутнеет, унося её за грань, в то время как волна за волной удовольствие накатывает на неё.
Несколько мгновений спустя Драко затихает со стоном, притягивая её к себе, и некоторое время, которое она даже не может определить, они лежат вместе в тишине. Лишь когда кровь перестаёт стучать в ушах, а дыхание становится ровнее, она отстраняется от него и устраивается рядом.
Драко внимательно смотрит на неё, его серые глаза горят, и медленная, мягкая улыбка освещает его лицо. Потянувшись вверх, он заправляет выбившийся локон ей за ухо и проводит пальцами по виску.
— Ты невероятная, — шепчет он и нежно целует её губы.
Усталая и удовлетворённая, она лениво улыбается в ответ, позволяя ему уложить её под одеяло.
В темноте, когда усталость одолевает её, Гермиона закрывает глаза. И когда он снова говорит, тихие слова и успокаивающие банальности, она чувствует себя так, будто они только начали. Они провели столько ночей у стены, разделяющей их, делясь друг с другом своими жизнями.
Она может представить себе ещё бесчисленное количество ночей, только с блеском в его глазах, задерживающихся на ней. Его руки на ней, голос у её уха, и ничто не мешает им быть вместе.
Она вспоминает первую тарелку печенья и улыбается.