«Прошлое осталось в прошлом». Каин закрыл глаза и задумался, сможет ли он с такой же искренностью и уверенностью ответить «да». Покачав головой, парень понял, что, скорее всего, нет. Не сможет.
Открыв глаза, он понял, что в комнате что-то изменилось. Гвэн сидела на кровати, молча глядя на него. Каин задался вопросом, кто она ему. Ответ вертелся на задворках сознания, но Каину удалось выхватить только обрывки мысли. Он готов защищать ее, он хочет видеть, как она надевает его футболку по утрам, как готовит завтрак у его плиты, хочет ощущать ее в своих руках и вдыхать запах ее кожи. Он хочет слышать ее голос перед сном, хочет чувствовать ее прикосновения на своей коже. Неожиданно для самого себя Каин понял, что хочет с полной уверенностью считать Гвэн своей. Эта мысль прострелила сознание, как шальная пуля, и оставила после себя звенящую пустоту.
«Захочет ли она быть твоей, когда узнает, кто ты на самом деле?» — нервно усмехнулся голос матери. Каин услышал в надменном вопросе страх.
Парень глубоко вдохнул. Взглянул на Гвэн и выдохнул. Она продолжала хранить молчание.
«Сейчас узнаем», — ответил Каин матери и подошел к кровати. Опустился на край, поджав под себя одну ногу, и взглянул Гвэн в глаза.
— Что ты сделаешь, если я скажу, что врал тебе? — тихо и вкрадчиво спросил парень.
— Ты врал мне, укладывая меня в кровать? Приезжая за мной на работу в шторм? — спросила девушка сипло, еле слышно.
— Нет.
— Тогда, мне все равно, о чем ты врал, — ответила Гвен, заглядывая в глаза Каина.
— Что ты сделаешь, если я скажу, что способен убивать?
— Шрамы на твоей спине говорят о том, что тебя пытались убить, — произнесла Гвэн. — Закономерно, что ты способен ответить тем же.
Каин несколько секунд искал в ее глазах намек на ложь и страх, но не увидел ничего кроме нежности.
— Что ты сделаешь, если я скажу, что хочу считать тебя своей? — тихо, неуверенно спросил он.
— Я уже твоя, — грустно усмехнулась девушка.
«Я уже твоя», — Гвэн ужаснулась с какой легкостью произнесла эти слова, с какой уверенностью поддалась Каю, когда он прижал ее к себе, словно испугался чего-то. Ее самый большой страх — страх быть оставленной — сжался до размеров червя. Утопая в тепле рук парня, Гвэн зажмурилась. Он оставит ее. Все когда-нибудь закончится, и надо собрать всю свою храбрость в кулак, чтобы жить здесь и сейчас, чтобы получать удовольствие от каждого дня. Надо быть храброй, чтобы радоваться тому, что имеешь. Коснувшись плеча Кая губами, Гвэн пообещала себе быть храброй.
========== Afterword. ==========
Темно-зеленый Челленджер с двумя поперечными полосами черного цвета мчался по шоссе, соединяющем север и юг страны. В салоне негромко играли Black Sabbath, пахло пирогом с мясом и яблоками.
Каин запустил руку в заметно отросшие волосы, чтобы убрать их со лба, и перевел взгляд на Гвэн. На девушке было зеленое платье с цветочным узором, подол которого трогал врывающийся в открытые окна ветер, джинсовая жилетка с десятком карманов и солнцезащитные очки, скатившиеся на кончик носа. Девушка подпирала голыми коленками крышку бардачка, потягивая через толстую трубочку яблочный смузи. Встретившись с Каином взглядом, Гвэн тепло ему улыбнулась и громко втянула смузи. Несколько месяцев назад на ее спине, между лопатками появилась новая татуировка — солнце. Скромная коллекция массивных колец девушки пополнилась кольцом в виде кинжала, чье острие встречается с рукояткой. Она назвала его «первым клинком» и не снимала даже на работе.
— Каин, — окликнула его Гвэн и указала на что-то по левую руку от него.
С тех пор, как Каин назвал Гвэн свое настоящее имя, она отказалась называть его каким-либо другим. Сама того не подозревая, она вытесняла неприязнь парня к звукам собственного имени, которую взрастила в нем мать. Каин перестал слышать голос матери в своей голове и болезненно реагировать на шрамы под лопаткой. Гвэн аккуратно и нежно один за другим искореняла скелеты в его шкафу.
Парень перевел взгляд в боковое окно и увидел море.
Гвэн нравилось видеть улыбку на лице Каина. Нравилось вызывать, целовать ее. Ей безумно нравилось называть его по имени. Нравилось кольцо, которое он ей подарил. За прошедший год Каин перекроил ее. Вырезал испорченные, прожженные куски ее души и заменил их новыми теплыми, бархатными. Сам того не подозревая, он избавил ее от доброй половины скелетов. Излечил ее страх перед жизнью. Она вряд ли когда-нибудь признается Каину, но солнце на ее теле — это он.
— Давай поплаваем? — предложила Гвэн, широко улыбнувшись.