Прошла неделя, а он не появлялся. Вера Петровна старательно боролась с любыми попытками сознания задаться вопросом: а где же всё-таки собака? Она старалась занять себя по максимуму, что бы ни оставалось ни времени, ни сил предаваться «пустым» мыслям. Записалась на семинар, от которого отбивалась уже года два и сейчас всё своё свободное время усиленно готовилась, ложась спать уже тогда, когда глаза резало от усталости. Только положив голову на подушку, она тут же проваливалась в тяжёлый сон. Утром, вскочив по звонку будильника, бежала на работу, с работы – домой, за книги, за свою статью.
Вернулась Клава, они с ней как-то столкнулись на лестнице. Увидев её, Вера Петровна почувствовала болезненный укол обиды, но тут же, обуздав свои эмоции и сделав неприступное лицо, прошла было мимо, но Клава её окликнула:
– Вера Петровна! – голос звучал неуверенно и слабо.
Вера Петровна, приостановилась было на секунду, но, вздёрнув подбородок, двинулась дальше.
– Вера Петровна, как собака? – Клавин голос догнал её уже за поворотом.
Ей показалось, что её ударили в спину.
Она остановилась как вкопанная, потом развернувшись, как солдат строго на сто восемьдесят градусов, чуть ли не чеканя шаг, спустилась на несколько ступеней ниже и, сощурив серые глаза, зашипела:
– Это ты меня спрашиваешь, как собака? Ты! – её опять обуяли эмоции, она готова была порвать Клаву на маленькие кусочки. Все её разумные доводы по поводу спокойствия и выдержанности сейчас не работали, она была просто в ярости от наглости этой распущенной, лживой мерзавки. Перед глазами сейчас насмешливый, издевательский взгляд Клавы, когда она поднимала упавшие на пол ключи.
Клава смотрела на неё снизу вверх, как испуганный цыплёнок на коршуна. Губы у неё тряслись, она напоминала испуганного ребёнка.
Вера Петровна вдруг обмякла, её злость куда-то испарилась. Поникнув плечами, она хотела развернуться, чтобы уйти, но Клава схватила её за рукав.
– Вера Петровна, простите меня, я не виновата. Петька вывел его на улицу, ну, чтобы он сделал свои дела, а он удрал от него. Он его звал, звал, а тот убёг. Ну, я подумала, ничего страшного, побегает и вернётся. Нам ехать надо было, я ключи Васильевне отдала, она ведь вернула? Я ничего у вас не трогала, правда, правда. А вы на кладбище ходили? Может он опять там прохлаждается?
Вера Петровна, выслушав её, отцепила Клавины пальцы от своего плаща и молча стала подниматься по лестнице.
Раздевшись, Вера Петровна сразу села за стол и не без усилий, но всё, же включилась в работу над корректурой своей статьи.
Только она смогла включиться и сосредоточиться, как её отвлёк короткий, резкий звонок в дверь.
«Боже, ну кто там ещё!» – с раздражением подумала она.
Заглянув в глазок, она увидела, что на площадке стоит незнакомая женщина.
Открыв дверь, она с молчаливым вопросом посмотрела той в глаза.
– Здравствуйте, вы Вера Петровна? – спросила довольно приятным голосом незнакомка. Она была среднего возраста, плотная, с короткой стрижкой и с ясными, ярко-синими глазами.
– Да, слушаю вас, – Вера Петровна была рада, что это не Клава или кто-нибудь из соседей.
– Вы позволите? Я на минутку, – женщина, улыбнувшись, показала глазами вглубь квартиры. – Неудобно на лестнице разговаривать.
– Да, извините, конечно, заходите, – Вера Петровна распахнула дверь шире, пропуская гостью в квартиру, – Проходите в комнату.
Женщина, присев на кресло, с улыбкой посмотрела на Веру Петровну. Та не могла не признать, что улыбка была очень милой.
– Я вас слушаю, – повторила она.
– Меня зовут Анна, Анна Андреева.
Вера Петровна кивнула, как бы говоря: «Очень приятно и что дальше?»
– Я к вам вот по какому вопросу. Напротив вас жил Олег Кузнецов.
Услышав фамилию соседа, Вера Петровна внутренне напряглась и сразу же эта женщина показалась ей не такой уж и симпатичной.
– Да, конечно, знаю, – послышался сухой ответ.
Вера Петровна молчала и ждала, что ещё скажет эта женщина.
– Ну вот, такая ужасная трагедия! Кто бы мог подумать, такой был хороший человек! – женщина смотрела на Веру Петровну, явно ожидая, что та выразит своё согласие.
Но Вера Петровна, поджав губы, молчала.
– Хм, ну, я собственно к вам пришла по поводу его собаки, Берендея. Мне сказали, что вы… Ну, как бы это сказать, опекали его, что ли…
Женщина пытливо заглянула в глаза Вере Петровне, но та была непроницаема.
– Опекала? Странно.
Вера Петровна начинала раздражаться: «Опять этот пёс!»
– Я не понимаю, что вы от меня хотите, – в её голосе послышался металл.
– Хорошо, объясню, – синеглазая поёрзала на кресле и продолжила.