– Ах ты, наглец! – Вера Петровна задохнулась от возмущения. – А ну, слазь!
Она подбежала к кровати, прихватив по дороге полотенце с дивана и, уже было, замахнувшись им на собаку, вдруг остановилась.
Наглый пёс, не только не соскочил испуганно с кровати, но и чуть потянув шею, устроился как будто ещё удобнее. Он явно не собирался покидать её постель и вёл себя так, как будто это его законное место и все эти крики и вопли относятся совсем не к нему. Почему-то он был абсолютно уверен, что ему за это ничего не будет.
Такое странное поведение настолько удивило Веру Петровну, что злость её сразу куда-то испарилась. Она стояла с полотенцем в руках, смотрела на этого мокрого, грязного нахала, который бессовестно развалился на её белоснежном бельё и вдруг, почувствовав всю комичность ситуации, расхохоталась.
Она смеялась, сгибаясь пополам, не в силах остановиться. Слёзы лились из глаз, и вместе с этим смехом и слезами выходили из её души давно осевшие там боль, тоска и страх. Давно уже она так не смеялась. Пёс поднял голову и внимательно посмотрел на неё. В его глазах не было страха или удивления, казалось, он смотрел с пониманием, как будто так и должно быть.
Отсмеявшись и с трудом успокоившись, Вера Петровна вытерла слёзы ладонью и сказала с усмешкой:
– Ладно, Берендей, пойдём, я тебя помою.
Пёс, не спеша, поднялся и, стоя на теперь уже грязной и мокрой постели, медленно потянулся всем своим длинным, худым телом. Наконец, лениво спрыгнув, он величественной поступью направился в коридор.
Почти с восхищением проводив его глазами, Вера Петровна, покачав головой, отправилась за ним.
– Ну и нахал!
Зайдя в ванную комнату, Берендей легко и грациозно запрыгнул в ванну. Включив тёплую воду, Вера Петровна долго отмывала его грязную свалявшуюся шерсть. Снова и снова она намыливала его и, смывая грязную пену, оглаживала истощённое тело. Берендей стоял, не шевелясь, явно получая удовольствие и от тёплой воды и от её ласковых рук.
Выключив воду и вытерев его шерсть большим полотенцем, она отвела его на кухню и накормила оставшейся гречневой кашей с мясом. Несмотря на то, что пёс был явно сильно голоден, ел он, не спеша, как бы смакуя. Это привело Веру Петровну в ещё большее восхищение.
– Ну, что ж, а теперь пора спать.
Зайдя в комнату и взглянув на свою изгвазданную постель, Вера Петровна вздохнула и пошла в кладовку. На верхней полке, завязанный бечёвкой лежал старый, детский матрас когда-то её маленького сына.
– Хорошо не выбросила, – бормотала она про себя, пытаясь развязать бечёвку. Справившись, наконец, с упрямым узлом, она раскатала матрас в углу на полу.
– Иди, давай сюда спать.
Пёс, как будто ждал, когда его пригласят и тут же развалился на мягкой подстилке.
– Молодец, – удовлетворённо сказала Вера Петровна.
Включив торшер и, перестелив постель, она пошла в ванную.
Вернувшись в комнату, она опять обнаружила пса на своей, застеленной свежим бельём постели.
– Нет, ну это наглость, ну-ка, марш отсюда, это моя кровать. А ты будешь спать на матрасе. Понял?
Вера Петровна не на шутку рассердилась. Было уже почти три часов ночи, а она ещё глаз не сомкнула, да и вся эта возня с собакой утомила, она просто валилась с ног.
На удивление Берендей послушно встал и отправился на матрас. Вероятно, он тоже устал, и спорить с ней у него не было сил.
Стряхнув одеяло и выключив торшер, Вера Петровна с облегчением вытянула гудевшие ноги и накрылась одеялом.
– Спокойной ночи… Рюша! – сказала она, улыбаясь, закрыла глаза и тут же провалилась в сон.
Пёс тоже прикрыл глаза.
Проснувшись утром, Вера Петровна обнаружила его рядом с собой на постели. Он лежал головой на подушке, вытянув длинные ноги и, удовлетворённо посапывал во сне.
– Вот, нахал! – с улыбкой сдерживая зевоту, сказала Вера Петровна.
Несмотря на наглость этот пёс всё же нравился ей независимостью и чувством собственного достоинства.
Умывшись и поставив чайник на плиту, Вера Петровна озадаченно всматривалась в глубину своего холодильника, пытаясь сообразить, чем ей накормить Берендея.
Так ничего и не придумав, она села пить чай, решив, что надо сходить на рынок и купить мясной обрези для собаки.
Одеваясь, Вера Петровна, увидев записку с телефоном Анны, решила для себя, что позвонит вечером, сейчас ей было некогда.
Одевшись, она кликнула Берендея и, сопровождаемая им, вышла на улицу.
С наслаждением вдохнув в себя чистый после ночного дождя воздух, Вера Петровна отправилась на рынок. Берендей, выйдя из подъезда и проводив её до угла, метнулся за серой кошкой и, мелькнув хвостом, скрылся за углом и исчез.