Сараквель снова пожал плечами.
«Просто знаю. В последнее время он задавал много вопросов… вопросов о Смерти. Как мы узнаем, справедливо или нет что-то создавать, устанавливать правила, если не испытаем этого сами. Он ни о чем другом не говорил».
«Тебе это не показалось странным?»
Сараквель повернулся и впервые на меня посмотрел.
«Нет. Ведь в этом и есть наше предназначение: обсуждать, импровизировать, способствовать Творению и Сотворенным. Мы входим во все мелочи сейчас, чтобы, Начавшись, Творение работало как часы. В настоящий момент мы разрабатываем Смерть. Только логично, что она занимает наши мысли. Ее физический аспект, эмоциональный, философский… И повторяемость. Каразель носился с идеей, мол, наш труд в Чертоге Бытия задает будущие модели. Мол, есть положенные для существ и событий модели и формы, которые, раз возникнув, должны повторяться снова и снова, пока не достигнут своего конца. Возможно, как для них, так и для нас. Надо думать, он считал, что это одна из его моделей».
«Ты хорошо знал Каразеля?»
«Настолько, насколько все мы тут знаем друг друга. Мы встречались здесь, мы работали бок о бок. Иногда я удалялся в мою келью на другом конце Града. Иногда то же делал и он».
«Расскажи мне про Фануэля». Его губы скривились в улыбке.
«Он у нас чинуша. Мало что делает: раздает задания, а похвалы присваивает себе. — Хотя на галерее не было больше ни души, он понизил голос. — Послушать его, так Любовь от начала и до конца его рук дело. Но надо отдать ему должное, работа при нем спорится. Из двух старших конструкторов все идеи принадлежат Зефкиэлю, но он сюда не приходит. Сидит в своей келье в Граде и размышляет, решает проблемы на расстоянии. Если тебе нужно поговорить с Зефкиэлем, идешь к Фануэлю, а тот передает твой вопрос Зефкиэлю…»
«А как насчет Люцифера? — оборвал я его. — Расскажи мне о нем».
«Люцифер? Глава Воинства? Он тут не работает. Но пару раз посещал Чертог, осматривал Мироздание. Говорят, он докладывает непосредственно Имени. Я с ним ни разу не разговаривал».
«Он знал Каразеля?»
«Сомневаюсь. Как я и сказал, он приходил сюда только дважды. Но я видел, как он пролетал вон там». — Кончиком крыла он махнул в сторону, указывая на мир за окном.
«Куда?»
Сараквель как будто собирался что-то сказать, но передумал.
«Не знаю».
Я поглядел в окно на Тьму за Серебряным Градом.
«Возможно, позже мне потребуется поговорить с тобой еще», — сказал я и повернулся уходить.
«Господин? Ты не знаешь, мне пришлют нового партнера? Для работы над Смертью?»
«Нет, — сказал я, — боюсь, не знаю».
В центре Серебряного Града был сад, место для увеселений и отдыха. Там у реки я нашел ангела Люцифера. Он просто стоял и глядел, как бежит вода.
«Люцифер?»
Он наклонил голову.
«Рагуэль. Ты уже что-то выяснил?»
«Не знаю. Может быть. Мне нужно задать тебе несколько вопросов. Ты не против?»
«Отнюдь».
«Как ты обнаружил тело?»
«Это был не я. Я увидел, что на улице стоит Фануэль. Вид у него был расстроенный. Я спросил, в чем дело, и он показал мне мертвого ангела. Тогда я полетел за тобой».
«Понятно».
Наклонившись, он опустил руку в холодную реку. Вода плескалась и перекатывалась у его пальцев.
«Это все?»
«Не совсем. Что ты делал в этой части Града?»
«Не понимаю, какое тебе до этого дело».
«Мне до всего есть дело, Люцифер. Что ты там делал?»
«Я… я гулял. Иногда я так поступаю. Просто гуляю и думаю. И пытаюсь понять». — Он пожал плечами.
«Ты гуляешь по краю Града?»
Мгновенная заминка, потом:
«Да».
«Это все, что я хотел узнать. Пока».
«С кем еще ты говорил?»
«С начальником Каразеля и с его партнером. Они оба полагают, что он сам убил себя. Положил конец собственной жизни».
«С кем еще ты собираешься говорить?»
Я поднял взгляд. Над нами высились башни Города Ангелов.
«Возможно, со всеми».
«Со всеми ангелами?»
«Если придется. Это мое Назначение. Я не успокоюсь, пока не пойму, что произошло, и пока Возмездие Имени не падет на того, кто за это в ответе. Но могу сказать тебе одно, что знаю наверняка».
«И что же это?»
Капли воды бриллиантами падали с прекрасных пальцев ангела Люцифера.
«Каразель себя не убивал».
«Откуда тебе это известно?»
«Я Возмездие. Если бы Каразель умер от своей руки, — объяснил я главе Небесного Воинства, — меня бы не призвали. Ведь так?»
Он не ответил. Я взмыл в свет вечного утра… У вас есть еще сигарета?