К тому времени, когда представилась возможность поговорить, речь Немиэля уже стала слегка невнятной, а разум был охвачен грандиозными видениями их с Захариэлем будущего.
— Ты уже успел отличиться, братец, — произнес Немиэль, дыша винными парами и нетвердо держась на ногах. — Мы оба отличились. Мы показали, на что способны. И это только начало. Настанет время, и мы поднимемся к самым вершинам Ордена. Ты и я, мы станем как Лютер и Лев. Мы ведь с тобой братья — и мы вместе будем изменять этот мир.
Мастер Рамиэль проявил большую сдержанность. Выражение его лица, как и всегда, осталось для Захариэля непроницаемым. После того как Немиэль проковылял к ближайшему креслу, чтобы плюхнуться в него и тотчас заснуть, наставник подошел поздравить своего воспитанника.
— Сар Захариэль, — заговорил мастер, — мне приятно видеть тебя в нашем кругу. Но только помни: после того как человек становится рыцарем, начинается самая трудная работа. До сих пор ты был всего лишь мальчиком, стремящимся стать мужчиной и рыцарем. Теперь тебе предстоит научиться нести обе эти тяжелые ноши.
Больше Рамиэль ничего не сказал и тотчас отошел, оставив Захариэля размышлять над его словами.
Обдумывая значение высказывания наставника, Захариэль ощутил, как в его душе возрастает беспокойство, гораздо большее, чем легкая тревога, вызванная словами мастера.
Все свои силы и помыслы он направлял на то, чтобы стать рыцарем, — и вот теперь ощущал гнетущее чувство неудовлетворения, словно бы что-то осталось незаконченным.
Он добился воплощения своей детской мечты.
Какие новые помыслы теперь будут определять его жизнь?
Этим же вечером, чуть позже, Захариэль поговорил и с лордом Символом. Старый рыцарь, изрядно навеселе, был настроен на лирический лад и обратился к теме различий и рангов членов Ордена.
Беседа началась с обсуждения серьезности обетов, соответствующих званию рыцаря, но потом, по инициативе лорда Символа, превратилась в дискуссию об иерархии Ордена и высших чинов братства.
— Теперь многие считают, что, после того как Джонсон станет новым гроссмейстером, на должность нового лорда Символа больше всех остальных подходит мастер Рамиэль.
— Я думал, что это всего лишь слухи, — удивился Захариэль. — По крайней мере о том, что Лев будет гроссмейстером. Я не знал, что они подтвердились.
— Да ну? — рассеянно воскликнул лорд Символ и смущенно моргнул. После нескольких секунд молчания его лицо прояснилось. — Я, кажется, слишком разоткровенничался — при моем положении это непростительная ошибка.
Он вздохнул:
— Я еще более стар, чем сам предполагал. И нет никаких способов заставить молодого человека позабыть о том, что он однажды услышал. Да, ты прав. Официального подтверждения еще нет, но решение принято, мы просто пока его не объявляем. Джонсон станет новым гроссмейстером, а Лютер — его заместителем. Что до меня, то через пару дней я оставлю свой пост. Честно говоря, я не имею представления, кого выберут на мое место, но мастер Рамиэль был бы хорошим кандидатом, как ты думаешь?
— Очень может быть, — согласился Захариэль. — Я думаю, он будет хорошим лордом Символом.
— Да, будет. Но все эти сведения пока еще только для твоих ушей, Захариэль. Не стоит умножать грехи старика и болтать об этом направо и налево. Это лишь поставит меня в неловкое положение и даст руководителям Ордена повод считать, что от меня надо было избавиться давным-давно. Я могу на тебя рассчитывать?
— Абсолютно. Даю слово, что я никогда и никому не проболтаюсь о нашем разговоре.
— Отлично, — кивнул лорд Символ. — Я рад видеть, что ты ценишь мое доверие.
Он долго осматривался по сторонам, наблюдая слабыми глазами за весельем и разговорами рыцарей. Затем, не прощаясь, развернулся, намереваясь покинуть собрание.
Захариэлю пришла в голову странная мысль, что лорд Символ похож на старого медведя, уходящего в чащу, чтобы умереть.
— Орден в хороших руках, — сказал лорд Символ, обернувшись через плечо, перед тем как уйти. — С такими людьми, как Джонсон, Лютер, мастер Рамиэль и молодежь вроде тебя, я уверен, братство будет процветать еще не один десяток лет. Сомневаюсь, что я сам проживу так долго, но я все равно рад. Нашему поколению пора уступить дорогу молодым, и это обычное дело. Я без страха смотрю в будущее.
Это была последняя беседа с человеком, который занимал пост лорда Символа в то время, когда Захариэль вступил в Орден. Строго говоря, он и виделся с ним в последний раз.
Спустя несколько дней будет объявлена охота на очередного великого зверя, обитающего поблизости от одного из селений Северной Чащи под названием Брадин. Бывший лорд Символ, уже снявший с себя полномочия, обратится к правлению Ордена с прошением позволить ему принять вызов. Его желание будет удовлетворено, и старый рыцарь ранним утром, когда почти все еще будут спать, тихо покинет крепость Алдарух.
Больше его никто никогда не увидит.
Кто-то потом скажет, что он погиб, преследуя великого зверя, другие будут утверждать, что еще на подступах к Северной Чаще на него напала стая хищников, с которыми старик не смог справиться.
Истинной причины его гибели никто не узнает, но после исчезновения рыцаря в катакомбах Алдаруха ему отведут почетное место. Это будет небольшое пространство, скальная ниша полуметровой высоты и всего треть метра глубиной, вполне достаточная, чтобы поставить урну с прахом или костями старика в том случае, если его тело будет обнаружено.
И резчики Ордена высекут его имя на мемориальной скале Ордена.
Но все это в будущем. Захариэль еще не мог ничего знать, как не мог знать, что больше никогда не увидит лорда Символа, вернее, именно этого лорда Символа.
Высокая должность в Ордене будет занята другим человеком, и его личность тоже станет тайной для окружающих.
Но всему этому еще только предстоит произойти.
А пока рыцари Ордена пили вино и веселились, и Захариэлю для полного утверждения оставалось только получить подтверждение звания рыцаря из уст Льва.
— Этот вечер знаменателен для нас обоих, — сказал Лев Эль-Джонсон. — Ты стал рыцарем, а я узнал, что вскоре стану новым гроссмейстером Ордена.
— Нашим гроссмейстером? — переспросил Захариэль. Учитывая данное лорду Символу обещание, он был так удивлен, что Джонсон счел возможным делать подобную информацию достоянием широкой общественности до официального объявления, что не находил слов. — Я… э-э… поздравляю…
— Захариэль, не притворяйся удивленным, — посоветовал ему Джонсон.
Он не выглядел ни сердитым, ни разочарованным, однако увлек Захариэля в сторону от остальных рыцарей, в один из уединенных уголков большого зала. На лице великого воина играли тени и отблески свечей, и Захариэль вдруг с изумлением понял, что ни разу не видел Джонсона при свете дня.
Выпитое вино делало свое дело, и веселье постепенно затихало, так что, когда Лев направился в его сторону, Захариэль понял, что его участие в праздновании близится к завершению.
— Давай не будем делать вид, что ты этого еще не знаешь, — сказал Лев. — Я нечаянно услышал часть твоего недавнего разговора с лордом Символом. Хоть я и не собирался подслушивать, но я обладаю превосходно развитыми чувствами, особенно — острым слухом, почти сверхъестественным. Я слышал, как лорд Символ ненароком раскрыл секрет. И я знаю, что тебе известно о моем назначении на пост гроссмейстера.
— Я прошу прощения, — пробормотал Захариэль, склоняя голову. — Я узнал об этом почти случайно. Клянусь, я бы никому не стал рассказывать…
— Все в порядке, Захариэль, — прервал его Джонсон. — Я доверяю твоей сдержанности и знаю, что в этом нет твоей вины. Кроме того, этот секрет уже достаточно хорошо известен всему Калибану. Люди часто забывают о моем превосходном слухе. За последние несколько дней я слышал, как не меньше трех дюжин разных людей обсуждали мое предполагаемое назначение, будучи уверенными, что я нахожусь достаточно далеко.
— Тогда позволь тебя поздравить, мой лорд, — произнес Захариэль.