Как бы то ни было, Захариэль был рад, что произошедшая тогда схватка все более отдалялась в его воспоминаниях и с каждым днем утрачивала связь с реальностью. Он прекрасно помнил гибель монстра, но все другие события того дня, предшествующие бою, становились все более расплывчатыми, словно его память затягивалась плотным туманом.
Жизнь рыцарей Ордена вернулась в свою колею, и беспокойство Захариэля стало мало-помалу рассеиваться. С течением времени предостережение лорда Сартаны начало казаться не чем иным, как беспочвенным бормотанием поверженного врага. Охота на хищников продолжалась, и рыцари ежедневно отправлялись в леса, чтобы очистить все новые и новые участки от власти чудовищ.
Каждый день приносил все меньше и меньше трофеев, и казалось, что грандиозные планы Льва наконец сбываются.
Сам Лев крайне редко выезжал в леса в те дни, большую часть времени проводя в высокой башне Алдаруха за книгами, привезенными из замка рыцарей Волка.
Элиат и Аттиас сразились и одержали победы над своими великими зверями и пополнили ряды рыцарей, что и было отпраздновано в большом зале Ордена. Все четыре друга теперь служили в отряде Хадариэля и изо дня в день отправлялись в леса истреблять хищников в надежде встретить одного из немногих оставшихся великих зверей.
Разведчики из Воронова Крыла приносили донесения об освобождении очередных участков Северной Чащи. Захариэль всегда тщательно изучал их доклады в поисках каких-либо упоминаний о темной чащобе в окрестностях Эндриаго и любых намеков на странное наваждение, охватившее его во время охоты на громадного льва, но, кем бы ни были встреченные им тогда загадочные существа, они, похоже, испарились.
Возможно, они и вовсе не существовали. Как юноша ни старался, он не мог отчетливо вспомнить ни произошедший в лесу разговор, ни тех, с кем разговаривал.
Мир Калибана все так же вращался, жизнь шла своим чередом, и Орден постепенно превращался в доминирующее братство, пока не появились ангелы.
Солнце попало на верхние ветви деревьев, и на лесной тропе под копытами коней раскинулся кружевной узор света и тени. Свежий утренний воздух сулил благоуханный и мирный день.
Захариэль отпустил поводья и расслабился в седле, позволяя черному скакуну самому выбирать дорогу. Рыцарям Ордена уже нечего было бояться в лесах, и через недавно опасные чащи пролегли новые светлые тропы для искателей приключений. За каждым поворотом открывались изумительные пейзажи, полные природного величия, до недавних пор непостижимого для жителей Калибана из-за постоянной угрозы хищников.
Теперь, после уничтожения бродячих чудовищ, леса ждали своих новых хозяев. Ехавший рядом Немиэль снял шлем и пригладил ладонью волосы, и Захариэль улыбнулся, радуясь соседству брата в этой важной поездке.
Этим утром cap Лютер прислал за ними гонца, сопроводив его наказом взять в конюшне самых лучших скакунов, чтобы отправиться на последнюю охоту. Лев ехал в приподнятом настроении, и ему явно не терпелось принять участие в последней охоте, как будто в его груди пылал огонь предназначения, о котором он и не догадывался.
Первая часть пути прошла в спокойном молчании, и все воины от души наслаждались красотой мира, который они с полным правом могли назвать своим. Лев и Лютер возглавляли группу, и их путь лежал точно на север, мимо новых поселений, образованных после истребления великих зверей на значительном удалении от Алдаруха.
На приличествующем расстоянии позади них держался новый лорд Символ — это звание недавно перешло к очередному безымянному воину. Вопреки ожиданиям многих людей, мастер Рамиэль не был назначен на этот пост. Кто теперь скрывался за высоким титулом, как и всегда, оставалось тайной.
Процессию замыкали несколько новых рыцарей и даже некоторые из претендентов, так что отряд представлял собой срез всех слоев Ордена.
— Странная группа для охоты в глуши, как ты считаешь? — спросил Немиэль.
— Согласен, — ответил Захариэль. — Вероятно, Лев захотел, чтобы в последней охоте приняли участие не только старшие рыцари, но и представители всех остальных рангов.
— Ты считаешь нас с тобой старшими рыцарями?
— Нет, — сказал Захариэль. — Я думаю, что мы — представители молодого поколения, которым предстоит внести свой вклад в развитие Ордена.
— Ты уже сделал это, юный Захариэль, — вмешался едущий во главе колонны Лев. — Не забывай, у меня очень тонкий слух. Ты здесь благодаря нашему с тобой братству.
— Да, мой лорд, — ответил Захариэль.
Вслед за Львом он выехал на просторную поляну перед скалой из ослепительно-белого камня, возвышавшейся с левой стороны от всадников. С вершины скалы широким каскадом падали струи воды и рассыпались по бурлящей поверхности широкого бассейна. Со всех сторон поляну окружала буйная растительность, и душа Захариэля наполнилась спокойствием, хотя до этого момента он и не подозревал, какая там зияла пустота.
— Да, это то самое место, — сказал Лев, по-прежнему оставаясь впереди всей процессии.
Он развернул коня — самого мощного из всех выращенных в конюшнях Калибана — и обратился к своим воинам, уже выехавшим на поляну перед водопадом:
— Вы все оказались здесь потому, что, как правильно предположил Захариэль, я решил: при окончании нашей грандиозной миссии должны присутствовать представители всех рангов Ордена.
От такой личной похвалы Захариэль не смог удержаться от смущенного румянца, окрасившего его щеки.
— Калибан принадлежит нам, — провозгласил Лев, и Захариэль вместе со всеми приветствовал это заявление гроссмейстера Ордена восторженными выкриками.
— Мы сражались и проливали кровь на протяжении долгих десяти лет, и каждому из нас довелось потерять на этом пути немало друзей и боевых товарищей, — продолжал Джонсон. — Но мы стоим на пороге величайшего триумфа. Мы достигли всего, за что боролись. Мы не допустили ошибок — и цель достигнута. Победа теперь наша.
Лев широко распростер руки:
— Братья мои, перед нами сверкает рассвет золотого века. Я видел его в своих мечтах — золотое время новых и удивительных свершений. Мы вот-вот вступим в новую эру и…
Удивленный нехарактерной для Льва заминкой, Захариэль обернулся к Немиэлю. А их предводитель смотрел поверх их голов куда-то влево, в сторону леса. Захариэль инстинктивно бросил руку к эфесу меча, предполагая засаду, хотя какой враг осмелился бы напасть на такого могущественного и отважного воина, как Лев?
В первый момент он решил, что последний из великих зверей сумел незаметно к ним подкрасться или один из рыцарей Волка, оставшийся в живых после поражения своего ордена, жаждал отмщения.
Хотя ни одной из этих угроз Захариэль не заметил, он не снял ладони с эфеса.
Он заметил, как на толстую ветвь дерева опустилась большая птица, блестевшая в солнечных лучах золотистым оперением.
Калибанский орел с ярким и безупречным хохолком на голове окидывал собравшихся воинов царственным взглядом и, похоже, ничуть не боялся людей. Эти птицы встречались довольно редко и не представляли угрозы, но суеверные обитатели Калибана считали их появление предзнаменованием значительных событий.
Воины отряда растерянно переводили взгляд с птицы на Льва, не зная, как реагировать на неожиданное вмешательство.
Под взглядом странных глаз птицы Захариэль ощутил, как по его спине пробежал холодок. Он тоже перевел взгляд на Льва и заметил на его лице выражение бесстрашного предчувствия, понимания и надежды, что он правильно понял предзнаменование.
— Я знал, — произнес Лев почти шепотом.
Едва он замолчал, поднялся необычный ветер, его сильный порыв принес едкий привкус, похожий на запах, распространяющийся вокруг оружейной кузницы.
Захариэль поднял голову. Над их головами с ревом пролетел темный массивный крылатый силуэт с голубыми огнями сзади. Потом еще один, и Захариэль невольно вскрикнул от накатившейся следом волны раскаленного воздуха.
Рыцари с трудом сдерживали испуганных коней, а Захариэль, увидев, что странные птицы снова ревут над поляной, обнажил меч.