— Меня из-за этого исключат из соревнования?
— Нет, Захариэль, — ответил Исрафаэль. — Более того, это дает тебе дополнительный шанс быть избранным.
— Избранным?! — воскликнул Захариэль. — Означает ли это, что в процессе испытаний вы выбираете тех, кто сможет стать Астартес?
— Частично, — признал Исрафаэль. — Но еще мы хотим убедиться, что человеческая раса Калибана за период изоляции осталась достаточно чистой, чтобы наш Легион и в последующие годы мог набирать здесь рекрутов.
— А это так? — спросил Захариэль, не совсем понимая смысл слов Исрафаэля, но желая узнать как можно больше о Легионе и обычаях Астартес.
— Пока да, — ответил Исрафаэль. — И это хорошо, потому что примарху было бы нелегко отречься от своего мира.
— Примарху? — переспросил Захариэль. — Кто такой примарх?
Исрафаэль снисходительно улыбнулся:
— Конечно, ведь это слово тебе ни о чем не говорит, не так ли? Ваш лорд Джонсон и есть примарх, один из супервоинов, созданных Императором в качестве образцовой модели для Астартес. Воины Первого Легиона были сотворены из его генетической структуры, так что мы в некотором роде приходимся ему сыновьями. Я понимаю, все это для тебя полная бессмыслица, но со временем ты все поймешь.
— Ты хочешь сказать, что есть еще люди, подобные Льву? — спросил Захариэль, не в силах поверить в существование таких же совершенных существ, как Лион Эль-Джонсон.
— Есть, — подтвердил Исрафаэль. — Их всего девятнадцать.
— А где же они?
— Ах, — вздохнул Исрафаэль. — Об этом рассказывают так…
И Исрафаэль поведал Захариэлю самую удивительную историю из всех, когда-либо слышанных юношей. Это было повествование о раздираемом войнами мире и удивительном человеке, который сумел объединить этот мир под своим знаменем, украшенным орлом и молнией. Исрафаэль говорил о событиях, происходивших тысячи лет назад, когда человечество покинуло свою колыбель и распространилось до самых дальних уголков Галактики. Тогда наступил блистательный рассвет эпохи исследований и развития и тысячи тысяч миров покорились людям.
Но все это закончилось внезапно и убийственно — временами войны, крови и ужаса.
— Некоторые именуют тот период Эпохой Раздора, — сказал Астартес, — но я предпочитаю термин «Древняя Ночь». Это более поэтичное название.
Что вызвало столь стремительные и кардинальные изменения, Исрафаэль не уточнил, но рассказал о разбитой империи, об осколках цивилизации, из последних сил цепляющихся за жизнь, о форпостах человечества, рассеянных по всей Галактике, словно забытые острова в темном и враждебном океане.
Калибан, по его словам, и был одним из таких форпостов, миром, колонизированным во времена золотого века и оторванным от древа человечества Древней Ночью.
Долгие тысячи лет раса людей находилась на грани исчезновения. Некоторые миры постигло самоуничтожение в результате жестокого варварства его обитателей, другие пали жертвами мириадов враждебных форм жизни, населявших Вселенную наряду с человечеством. Но были и те, которые процветали и становились независимыми источниками прогресса и света, маяками во тьме для будущих поколений людей, способных их отыскать.
Но затем мрак Древней Ночи стал рассеиваться, и Император начал строить планы сплетения разрозненных нитей человечества обратно в единый гобелен Империума. Исрафаэль ничего не говорил о происхождении Императора, но сказал, что он был рожден давным-давно, еще когда Терру раздирали жестокие войны, и жил среди людей дольше, чем любой другой человек.
На разоренной поверхности Терры Император одержал несметное число побед и наконец смог объединить этот мир, прибегнув к помощи первых генетически улучшенных супервоинов. Безусловно, эти существа были грубыми созданиями, но они являлись прототипами Астартес. После овладения Террой Император задумал сотворить более совершенных солдат.
И все эти события неизбежно вели к созданию примархов.
Примархами, как объяснил Исрафаэль, должны были стать двадцать легендарных воинов. Эти герои и лидеры станут генералами многочисленных армий Императора и воплотят его грандиозные планы покорения Галактики. Каждый примарх должен быть могущественным существом, наделенным частицей гениальности Императора, обаянием и силой его личности. Каждый примарх станет ожившим божеством на полях сражений, будет вдохновлять людей своим непревзойденным героизмом и поведет их от звезды к звезде, навстречу конечной цели.
Захариэль, услышав эту часть истории, тотчас уверился, что Лион Эль-Джонсон и есть такое существо.
Исрафаэль продолжал рассказ о том, как все кузницы Терры работали на полную мощность, заготавливая оружие, военные машины и прочие предметы для снабжения Императорских армий, но его тон стал более мрачным. В тот момент примархи еще только подрастали глубоко под землей, в секретных лабораториях Императора.
Но еще до начала Великого Крестового Похода, как многие окрестили это грандиозное мероприятие, разразилось величайшее несчастье.
Захариэль ощутил необъяснимый гнев, услышав о гнусных происках, в результате которых младенцы-примархи были украдены с Терры и разбросаны по звездам. Кое-кто считал, что эта катастрофа положит конец великим замыслам Императора, но он продолжал работать, невзирая на все беды, способные сломить любого другого человека.
И Великий Крестовый Поход начался. В первую очередь в ходе бурной кампании был восстановлен порядок на ближайших планетах, и тогда Астартес пришлось пролить кровь в своих родных мирах. Затем был заключен союз со жрецами Марса, и, закончив умиротворение Солнечной системы, Император обратил свой взгляд на бескрайнюю бездну Галактики.
Когда затихли последние отголоски бурь, так долго державших армии в бездействии, он направил звездные корабли в открытый космос и тем положил начало величайшему предприятию в истории человечества — завоеванию Галактики.
Захариэль с трепетом ждал рассказов о сражениях и битвах, и сердце от волнения едва не выпрыгнуло из его груди, когда Исрафаэль поведал о воссоединении Императора с первым из примархов. Этот примарх был известен как Хорус, он вырос и возмужал на унылой, засыпанной пеплом планете, называемой Хтонией, и с радостью возглавил Легион, созданный на основе его генетической структуры.
Воины Хоруса носили название Лунных Волков, они много лет сражались бок о бок с Императором, покоряли одну планету за другой, и Великий Крестовый Поход уходил все дальше от Терры.
В повествовании Исрафаэля настал черед Калибана.
— Мы должны были высадить на Калибан разведывательный десант, как вдруг получили от Императора приказ направить сюда все силы Легиона и сообщение, что сам он последует за нами, как только представится возможность.
— А почему? — спросил Захариэль. — Это из-за Льва?
— Похоже, что так, — ответил Исрафаэль. — Вот только как Император узнал, что он находится именно здесь, остается для меня загадкой.
— А когда он прибудет? — выдохнул Захариэль, не в силах сдержать нетерпение перед встречей со столь могущественным человеком. — Император скоро высадится на Калибане?
— Уже скоро, — заверил Исрафаэль.
Глава 15
Последующие дни были самыми беспокойными за всю истории Калибана. За необычайно короткий период поверхность и население претерпели множество изменений. Следом за Астартес на планету высадились сотни мужчин и женщин, уроженцев Терры и других миров с экзотично звучавшими названиями.
Большинство из них не являлись военными — это были гражданские: чиновники, администраторы, клерки, протоколисты и летописцы. Все они совершенно беспрепятственно рассредоточились по поверхности планеты, рассказывая о славе Терры и благородстве великих стремлений Императора. Теперь у очагов недавно образованных поселений звучали различные версии той же истории, что брат-библиарий Исрафаэль рассказывал Захариэлю.
Повествования о славе Империума и Императора стали самой распространенной темой на Калибане, вытеснив все без исключения старинные мифы и легенды.