— Я мог бы тебя пристроить у нас, в колхозе, — сказал старик. — Ты парень самостоятельный. Но мать одну нельзя кидать. Она — баба, ей тяжелей, чем нам, мужикам… Вот так. Ну, иди и, гляди, к ужину не опаздывай. Я вот уберу и за тобой следом.
Володька пулей выскочил за базарные ворота. Теперь, когда он рассказал обо всем старику, настроение у мальчишки было отличное. Вдвоем с Николаем Афанасьевичем они наверняка что-нибудь придумают…
Неподалеку от базара, на соседней улице, был магазин «Мужская одежда», сквозь стеклянные стены которого виднелись пальто, плащи, костюмы. Еще вчера, когда они с Николаем Афанасьевичем зашли в этот магазин, Володька приглядел себе светло-серые брюки и рубаху, полосатую, в цветочках. Остановка была за деньгами.
И вот сегодня Володька распахнул дверь магазина.
В кабинке мальчишка облачился в новые брюки и рубаху. Посмотрел на себя в зеркало. Да, его не узнать. Весь вид портили потрепанные кеды. Володька сунул руку в карман, вытащил пару трешек и рубли. Ладно, туфли — с другой получки.
Пока Володька крутился перед зеркалом, продавщица завернула в сверток поношенные брюки и рубаху. Об этом ее попросил Володька. Не выбрасывать же старую одежду, пригодится еще для работы.
Володька взял сверток, кивнул продавщице и выскочил на улицу.
Увидал киоск и направился к нему. Протянул киоскерше мелочь:
— Два «ВТ»!
Прокопенко спрятал одну пачку про запас, а вторую раскупорил. Вытянул сигарету. Закурил, пустив для форса дым через нос. Задымил. Своей сигаретой. Купленной на свои деньги.
Был тот час дня, когда домой возвращались рабочие люди. Мимо Володьки неторопливо прошли двое молодых парней. Мальчишка потянулся за ними.
Подражая парням, Володька сунул руки в карманы новых брюк, крепко зажав под мышкой сверток. И, помахивая сигаретой, побрел неспешной походкой хорошо поработавшего человека. Ведь целый день вкалывал, крутился как белка в колесе и теперь может себе позволить не торопясь пройтись по городу.
На тротуаре стояла желтая бочка на колесах с надписью «Жигулевское пиво».
К бочке вилась очередь. Парни встали в самый хвост. За ними пристроился и Володька.
Очередь была длинная, пиво отпускали медленно, но люди не злились. В разноголосом гуле, стоявшем над очередью, были слышны шутки, смех. Люди отдыхали после работы.
— Четыре, — заказали парни перед Володькой.
Взяв каждый по две кружки, они отошли к стойкам.
— Одну, — пробасил Володька и опустил в мокрую ладонь продавщицы мелочь.
С кружкой в руке мальчишка стал неподалеку от парней. Их кружки были на стойке, а парни очищали неторопливо воблины, перебрасываясь словечками и смеясь.
— На хвост, — один из парней протянул мальчишке половину рыбины.
— Спасибо, — сказал Володька и взял.
Парень подмигнул. Мол, не стоит благодарности.
Володька пил маленькими глотками пиво, посасывая хвост, на котором сверкали белые крупинки соли. Мальчишка и не заметил, как выдул целую кружку.
Кивком попрощавшись с парнями, Володька побрел к базару. Там — в двух кварталах от рынка — был дом кума Николая Афанасьевича, у которого они жили.
Володька заскочил в гастроном, выбрал самую большую коробку конфет, на которой красовались розы. Это — младшим детям кума — Наташе и Андрюше. Малые каждый день встречали у ворот Николая Афанасьевича и Володьку, когда те возвращались с базара. И Николай Афанасьевич всегда брал для малышей самые большие и самые вкусные арбузы.
С коробкой конфет в одной руке и свертком в другой Володька свернул на улицу, которая вела к базару. Собственно, это был проулок, пыльный и пустынный.
Внезапно на плечо мальчишки легла тяжелая рука. Володька резко крутнулся, чтобы высвободиться. Но не тут-то было. Мальчишку держали крепко.
Володька обернулся и увидел мордастого. Вот про кого мальчишка начисто забыл и не думал даже, что может с ним когда-нибудь снова встретиться. Будто жил мордастый на другой планете, а не в одном с ним городе.
Мордастый заметил Володьку еще тогда, когда тот пил пиво. Оглядел его новые брюки и рубаху, подумал, что пацану повезло. И решил, что на этот раз он не отпустит его так просто. Лучшего помощника для дела, которое он задумал, ему не сыскать.
Мордастый шел следом за Володькой, выбирая удобный момент. И вот здесь в тихом проулке наконец настиг мальчишку.
— Нехорошо, — осуждающе покачал головой мордастый, сжав железной хваткой Володькино плечо. — Познакомились, подружились, можно сказать, пуд соли вместе съели, а ты бросил друга. И причем в самый трудный для меня жизненный момент. Так благородные люди не поступают.
Незаметно Володька покосился по сторонам. Ни единой живой души вокруг. Да и, вообще, не привык Володька у кого-нибудь просить помощи. Привык сам себя защищать. А что сегодня придется драться, это он понял сразу. Мордастый его больше не выпустит.
— И к тому же за тобой долг, — напомнил мордастый, — который, как известно, платежом красен.
Обе руки Володьки были заняты. Он переложил коробку и сверток в одну руку, другой вытащил из кармана трешку и сунул ее мордастому:
— Теперь мы в расчете!
Бумажка утонула в огромной лапе мордастого.
— Мало, — жестко произнес он.
— Больше не дам! — сказал Володька.
— Ладно, — вдруг согласился мордастый, пряча трешку в карман. — Что в свертке?
— Джинсы старые, — ответил Володька.
Мордастый расхохотался:
— Выкинь ты это барахло… Со мной у тебя всегда будут полные карманы денег…
Володька нагнулся, будто хотел положить сверток к забору, и почувствовал, что мордастый держит его не так крепко. Тогда мальчишка вырвался и ударил мордастого головой в живот.
Застонав, мордастый согнулся и схватился руками за живот. Володька со всех ног кинулся к базару — там должны быть люди. Но пробежав несколько шагов, он остановился. Конфеты и сверток остались на земле, возле мордастого. Как же он, Володька, без подарка явится в дом кума?
Мальчишка повернул назад, поднял конфеты и сверток. Прижавшись спиной к забору, мордастый стонал от боли. «Так тебе и надо, гад», — подумал Володька и кинулся опрометью к базару.
За своей спиной мальчишка услыхал тяжелые шаги. Не останавливаясь, Володька обернулся. Его настигал мордастый. «Вот здоровый гад, уже очухался», — мелькнуло в голове Володьки.
Когда показались базарные ворота, мордастый настиг Володьку, схватил его и ударил по зубам. Мальчишка упал. Из его рук выпала коробка, и конфеты разлетелись по мостовой.
Володька поднялся, сплюнул кровь и — мордастый не успел уклониться — влепил изо всех сил по ненавистной роже. А в ответ получил такой удар, что у него все поплыло перед глазами. И Володька рухнул на землю.
Над ним склонился мордастый. «Прибьет», — подумал Володька и хотел плюнуть в морду, но лишь пошевелил губами…
Володька не видел, как, неловко подпрыгивая, будто раненая птица, торопится к нему на помощь Николай Афанасьевич.
— Держись, Володя!
АРБУЗЫ НА ПАМЯТЬ
Петр и заведующая детским приемником, усталая женщина в темно-синем халате, пересекли пыльный, с редкими травинками двор и остановились у домика, на двери которого была прибита табличка с надписью «Изолятор».
— Как он себя чувствует? — спросил Петр.
— Сейчас лучше, — ответила заведующая. — А первые дни на ногах не стоял. Этот бандюга чуть его не убил. Если б не старик…
Они вошли в дом, и заведующая отворила первую слева дверь. В комнате стояло четыре кровати. Три из них были аккуратно застелены, а на четвертой прямо на сером одеяле ничком лежал одетый Володька и спал.