… - Слушаю, Мороз, — сказал Максим, беря трубку.
— Господин комиссар, этот майор Окан.
— Слушаю вас, майор.
— Господин комиссар, мой командир, полковник Конг, приглашает вас завтра посетить наш штаб, часов, скажем, в одиннадцать. Нужно обсудить некоторые вопросы.
— Хорошо, передайте полковнику, что я буду.
— Спасибо, господин комиссар, всего доброго.
— И вам не хворать, — пробурчал себе под нос Максим, кладя трубку. — Кстати, дежурный, вы не в курсе, как там самочувствие Майкла?
— Трещина в кости, господин комиссар, ему наложили гипс.
— Обидно, досадно, но ладно…
— Господин комиссар?..
— Не берите в голову, сержант, а сделайте-ка вы лучше вот что… Предупредите господ офицеров, что я желаю их лицезреть в штабной палатке часиков так в 17–00. Там же и в то же время должны находиться и господа переговорщики.
— Все?
— Все. И Майкл тоже. Доставьте его хоть на носилках.
— Слушаюсь, господин комиссар.
… Когда в 17–00 Максим вошел в штабную палатку, там уже находились все приглашенные. Правая ступня Майкла была загипсована, рядом стояли костыли.
…- Итак, подведем итоги…
Мороз решительно прекратил короткую, но бурную дискуссию, которую вызвало его сообщение о завтрашнем визите в лагерь правительственных войск.
— … Я разделяю мнение большинства, что основной причиной, по которой нас пригласили, является присутствие на подконтрольной территории раненых повстанцев и, в первую очередь, генерала Танга. Будем исходить из того, что проверяющие все-таки его опознали. Поскольку результаты нашего визита предсказать на сто процентов не представляется возможным, постараемся учесть большую часть вариантов. В состав делегации я включаю трех человек, как того требует статья третья параграфа шестого «Положения о ведении переговоров». Главой делегации я назначаю себя по двум основаниям: первое — именно меня пригласили на переговоры; второе — я так решил. Кроме меня в состав делегации включены: старшина переговорщиков, на основании все того же Положения и госпожа Ядвига в качестве переводчика. Последняя кандидатура это вынужденное решение, поскольку основной переводчик, Майкл, выбыл из игры. Может, конечно, случится так, что переводчик и не понадобится, но правила есть правила. При этом я попрошу панну Ядзю одеться как можно более вызывающе, не выходя, конечно, за рамки приличий.
— Это еще для чего? — недовольно спросил Бугкус.
— Поскольку участие панны Ядзи и так обостряет ситуацию, пойдем от противного — обострим ее еще больше — и постараемся тем самым сбить другую сторону с толка, хотя бы частично.
— Правильно, используем нашу Ядзю как мощное психотропное оружие. — воскликнул капитан.
Все, кроме Андриса рассмеялись, и напряженность за столом немного спала.
… - Так. Все свободны за исключением майора и капитана.
Когда остальные вышли, Мороз продолжил:
— Вас, капитан, я попрошу, во время нашего отсутствия, постоянно находится поблизости от рации, на всякий случай. А вы, майор, вместе с лейтенантом, как только мы отъедем, без лишнего шума выведете бойцов на позиции и будьте готовы отразить штурм, если что-то пойдет не так. Выручать нас не пытайтесь ни в коем случае.
Майор хотел что-то возразить, но воздержался и коротко ответил:
— Да, сэр.
— Хорошо. Майор, вы свободны, а к капитану у меня будет еще одно маленькое поручение…
Ответный визит.… В половине одиннадцатого из ворот форта выехал джип и направился в сторону военного лагеря. За баранкой сидел профессор, на заднем сидении Максим и Ядвига. Полячка хоть и была одета в форму МС ООН, но выглядела просто потрясающе. Юбка чуть выше колен, блузка с расстегнутой верхней пуговицей. Единственным нарушением формы одежды было отсутствие головного убора, но этому было свое объяснение. Обычно собранные в пучок волосы Ядвиги были распущены, и каштановыми волнами спадали ниже плеч. Прямо реклама шампуни. Когда Ядзя в таком виде появилась сегодня утром на плацу, все присутствовавшие при отъезде делегации встретили ее, не побоюсь этого слова, пришествие, такими восторженными взглядами, что Андрис ревниво нахмурился.
Ехали молча. Перед отъездом Максим объявил режим номер один, при котором на все разговоры, кроме тех, которые будут иметь место на переговорах, накладывалось табу, которое действовало вплоть до возвращения на базу.