Попросил тут Сафа гостей своих:
— Одарите воспитанника моего, перед тем как вернется он на землю.
И ответил Уастырджи:
— Своего трехногого скакуна, ветер обгоняющего, дарю я ему!
— А чем славен твой конь?
— Пусть силы неба и земли будут мне свидетелями: подобно молнии проносится он от одного края земли до другого, — ответил Уастырджи.
— Теперь твой черед, Элиа. Каков будет твой подарок?
— Свой громовик подарю я ему!
— А чем славен он?
— Беру в свидетели небо и землю: если сверху выстрелит он по войскам, то как бы ни было грозно войско, подобно щебню во все стороны разнесет его.
А ты, Тутыр, что ты подаришь воспитаннику моему?
— Мой лук-самострел — вот мой подарок!
— А ты, Уацилла?
— Меч булатный получит он от меня!
А ты, Ногбон, чем ты одаришь воспитанника моего?
— Я буду помогать ему на поле боя. Победа в бою — вот дар мой!
Надел Айсана боевые доспехи, вскочил на трехногого коня Уастырджи и прискакал в селение нартов.
Все нартское селение радостно приветствовало его.
Когда агуры напали на землю нартов, мать Айсаны, Шатана, скрылась у родичей своих, Донбеттыров. Но только Айсана появился в селении, как тут же послали за Шатаной.
Вошел Айсана в дом Ахсартагата. Сидит у очага вдова Сослана, по даже не взглянула она на сына Урызмага, с места не двинулась и не приветствовала его. И сказал тогда Айсана:
— Тяжела стала ты, добрая женщина! Ведь я не чужой тебе, а ты даже с места подняться не можешь, чтобы со мной поздороваться.
И ответила ему жена Сослана:
— С чего это я буду вставать перед тобой, солнце мое? Нет на свете мужа моего Сослана, который прогнал бы агуров с нартской земли! — И заплакала тут вдова Сослана.
Услышав эти слова, обозлился Айсана, вскочил на коня своего, и око еще не мигнуло, а он уже напал на войска агуров. Стал он их истреблять и столько крови пролил, что бурный поток ее устремился на тех агуров, кто остался в живых, и смыл их прочь с нартской земли.
Истребил Айсана войска агуров, спас он селение нартов, и когда подъехал к родному дому, радостные нарты так тесно окружили его, что не мог он сойти с коня на землю. Но не взглянула на него вдова Сослана и не поднялась она с места.
— Ну и тяжела же ты, добрая женщина! — сказал ей Айсана. — Хотя бы чуть-чуть поднялась мне навстречу!
И ответила ему женщина:
— С чего мне вставать перед тобой, солнце мое? Ведь ты не принес к нашим воротам то дерево, что от заката до полуночи расцветает, а от полуночи до рассвета плоды на нем созревают. Да и где тебе посадить это дерево у наших ворот! Охраняя его, две горы сшибаются, как бараны, и вновь разбегаются, и только мужу моему было бы под силу проехать между ними! — И заплакала тут вдова Сослана.
Обидели слова эти Айсану. Повернул он коня своего и поскакал добывать дерево. Недалеко отъехал он, как вдруг спрашивает его конь:
— Куда это ты собрался, противное отродье, расскажи-ка?
И ответил Айсана:
— Нужно мне добыть то дерево, охраняя которое две горы сшибаются, как бараны. От заката до полуночи цветет это дерево, от полуночи до утра плоды на нем созревают.
И ответил ему конь:
— Не мечтай об этом! Много молодцов не хуже тебя отправлялись добывать то дерево, но ни один еще не принес обратно своей головы.
Никак нельзя мне отказаться от этого дерева! — сказал Айсана. — Должен я добыть его.
И тогда сказал ему конь:
— Ну раз так, то крепко подтяни мои подпруги и подвяжи мне хвост крепким узлом, но три волоска на хвосте оставь неподвязанными. А затем, когда подъедем мы к горам, что подобно баранам сшибаются, должен ты меня так хлестнуть, чтобы кусок кожи величиной с подошву отскочил от ляжки моей, чтобы кусок кожи не меньше язычка на кончике плети отскочил от ладоней твоих, — и тогда мы проскочим!
Вот добрались они до двух гор, что подобно баранам сшибаются. Крепко подтянул Айсана подпругу, и в тугой узел завязал он хвост коня, и три волоса не забыл он оставить неподвязанными. Хлестнул он коня — и кусок кожи не меньше язычка от плети отскочил от ладони его, а от ляжки коня отскочил кусок кожи величиной не меньше подошвы. Прыгнул конь, проскочил между гор, вырвал Айсана с корнями чудесное дерево и тут же повернул коня обратно. С грохотом сшиблись тут горы, но проскочил конь Айсаны, и только три волоса, не увязанных в узел, успели вырвать они.
И после этого конь сказал Айсане со вздохом:
— Если бы мать моя три лишних дня кормила меня своим молоком, тогда бы даже эти три волоса не потерял бы я сейчас!
Прискакал Айсана в нартское селение, посадил та дерево у ворот дома Ахсартагата. Тесной толпой окружили его нарты. Дивились они на дерево и радовались:
— Вот какое чудесное дерево привез он нам!
Но все же не встала с места и не повернула к нему головы гордая вдова Сослана.
— Почему же и теперь не приветствуешь ты меня? Чего еще тебе надо?
И ответила ему женщина:
— С чего же это я буду вставать перед тобой? Ты ведь не сумел взять себе в жены Саумарон-Бурдзабах, золотолицую и русокосую красавицу из страны северных тучных равнин…
В такой высокой башне жила Саумарон-Бурдзабах, что нельзя было глазом достичь вершины ее. Только за такого человека соглашалась она выйти замуж, голос которого снизу донесся бы к ней, на вершину ее башни.
Много женихов вызывали ее, стоя внизу, у подножия ее башни, но не услышала их голосов Саумарон-Бурдзабах, и навеки превратились в камни неудачливые женихи.
Изо всех сил крикнул Айсана, стоя у подножия башни, но даже и до половины ее не долетел его крик, и тут же по колено обратился в камень Айсана. Второй раз, напрягая все свои силы, крикнул он, но не услышала девушка его зова, и окаменел он до поясницы. Тут слезы закапали из глаз Айсаны, и сказал ему конь:
— Ты чего приуныл, мой всадник?
— Я напряг все мои силы, — ответил Айсана, — и ничего не добился! Может, ты мне поможешь?
И тут заржал конь его, так заржал, что часть кровли обрушилась с башни. Донеслось это ржанье до слуха Саумарон-Бурдзабах — так узнала она, что приехал за ней Айсана, и скорее вниз спустилась она. И только увидел ее Айсана — ожила окаменевшая половина тела его.
— Ты уже приехал за мной, Айсана? — спросила девушка.
— Да, это я приехал за тобою. Выходи скорее и едем!
Вышла Саумарон-Бурдзабах из башни, и посадил ее Айсана позади себя на круп коня. Пустились они в путь, и тут спросил ее Айсана:
— Что это так много белых камней вокруг твоей башни?
— Это не камни, — ответила девушка. — Это те, кто хотел жениться на мне. Но не донеслись их призывы ко мне на вершину башни, и они превратились в камни.
— Раз это так, то надо тебе теперь расколдовать их, — сказал Айсана.
— Не проси жизни для них, — ответила девушка. — Тебя ведь только конь выручил, а среди них были молодцы поудалее тебя. Если они оживут, не позволят они тебе жениться на мне.
— Пусть будет что будет! Верни им жизнь!
Вправо махнула Саумарон-Бурдзабах шелковым своим покрывалом — зашевелились, ожили камни, превратились в вооруженных мужей, и все, как один, напали они на Айсану. Множество мечей занесено было над ним, но тут влево махнула Саумарон-Бурдзабах покрывалом, и снова все они превратились в камни.
И вот Айсана привез Саумарон-Бурдзабах в нартское селение. Обрадовались нарты, что снова благополучно вернулся Айсана да еще привез молодую невесту, и со всех сторон несли ему подарки и угощение.
К тому времени вернулась Шатана из родительского дома. Обрадовалась она возвращению своего доблестного сына и пьяный ронг приготовила, чтоб достойно его встретить.