- Я младше вас, но все же осмелюсь дать вам совет. Сделайте так: пусть каждый расскажет какую-нибудь быль, с ним случившуюся, и чья быль будет чудеснее, тому достанется черная лисица.
Охотники согласились и спросили Ацамаза:
- А с младшего будем начинать или со старшего?
И посоветовал им Ацамаз:
- Пусть начнет средний, потом младший, а после старший.
И вот что тогда рассказал Хамыц:
- Много разных диковин, много чудес видел я на своем веку, но не стану я всего рассказывать. Расскажу я о том, что случилось со мной в Ахал-Калахе - в большом городе по ту сторону гор. Покупал я там сушеную рыбу, и сопровождал меня мой воспитанник, безусый юноша. Мы уже возвращались домой и остановились на привале у родника. Я и сказал моему мальчику: "Хочу я немного поспать, а ты возьми с подводы одну сушеную рыбу, намочи ее в воде, и когда она размокнет, ты разбуди меня. Мы закусим и отправимся дальше". Я. тут же уснул, но спал недолго, мальчик мой быстро разбудил меня. "Хамыц, - сказал он испуганно, - я взял рыбу, положил ее в воду. Она вильнула хвостом и уплыла!" - "Ты съел ее, ну и на здоровье, но где же это видано, чтобы сушеная рыба могла уплыть?" - сказал я ему. Но мальчишка клянется небом и клянется землей, что будто сушеная рыба воистину уплыла.
Рассердило меня его упорство. "Как смеешь ты, молокосос, издеваться надо мной!" крикнул я, рубанул его мечом и рассек надвое. Мальчик тут же умер. Сижу я над ним, плачу, себя проклинаю: "Младшего своего убил я из-за своего брюха! С каким лицом вернусь я к нартам? Как взгляну я в глаза своему селению?"
Долго так причитал я, а потом вдруг подумал: "А что, если испытать, правду ли говорил мой бедный мальчик?" Опустил я тело его в воду родника, и вдруг он ожил и здоровым выскочил из воды. Рана его исчезла и даже следа не оставила.
И воскликнул я: "Отныне никогда не буду я просить у бога чего-либо! То, что случилось, это на всю жизнь мне благодеяние".
Вернулись мы домой, и всю дорогу пели мы веселые песни, шутили и смеялись.
- Нет, чудеснее этого ничего со мной не случалось в жизни! - сказал Хамыц.
- Ну, Сослан, теперь твой черед, - обратился Ацамаз к Сослану.
- Что и говорить, - начал Сослан, - чудесно то, что случилось с тобою, Хамыц! Но вот Ацамаз не дает мне солгать: я тоже вернул к жизни и красавицу Ведоху и его самого чудесной бусиной, тайну которой подсмотрел я у змеи. И все же это чудо - не самое дивное из чудес, случившихся со мною. Вот послушайте, что однажды случилось со мной, когда я охотился на равнине Зилахар.
Забрел я в камыши. Вдруг гляжу: точно солнце засияло среди камышей, и увидел я на поляне оленя - восемнадцать рогов сосчитал я на его голове! На полет стрелы приблизился я к оленю, прицелился и только хотел пустить стрелу, как вдруг рассыпались все мои стрелы и исчезли куда-то, ни одной не осталось в колчане. Выхватил я свой меч, но выскочил меч мой из рук, и неведомо куда исчез он. А олень мгновенно умчался. Погнался я за ним, но он словно сквозь землю провалился, даже следа не осталось. Что за олень! Шерсть на нем золотая была!
Никак не мог заснуть я в эту ночь всю ночь проворочался с боку на бок. В тот ранний час, когда отделяется день от ночи, накинул я на плечи бурку, взял лук и колчан, привесил свой меч и снова пошел в камыши, в которых встретил оленя. И только солнце взошло и первые его лучи проникли сквозь камыши, в их свете снова увидел я оленя! Спокойно лежал олень на полянке, жевал свою жвачку, и солнечные лучи, отскакивая от золотой его шерсти, казались тоньше самых тонких иголочек и кололи мне глаза - до того они были ярки!
"Если бы попал мне в руки этот зверь, не было бы славнее меня среди нартов!" - так подумал я.
Крадучись от травинки к травинке, стал я подползать к оленю. Вот на полет стрелы приблизился я к нему, приложил стрелу к луку. И только хотел пустить стрелу, как вдруг исчезла моя стрела. Схватился я за колчан свой - ни одной стрелы не осталось там! Но даже с места не сдвинулся олень - спокойно жует свою жвачку.
- "Неужто опозориться мне?" подумал я, выхватил свой меч, одним прыжком достиг оленя. Но олень опередил меня, вскочил и направил свой бег в сторону той Черной Горы, за которой вечером скрывается солнце. "Нет, не уйдешь ты от меня!" подумал я и устремился за ним.
Взбежал олень на Черную Гору и скрылся в глубокой пещере. Гонясь за оленем, бежал я по пещере и вдруг увидел перед собой семиярусный замок. Открыта дверь нижнего яруса. Вошел я туда и вижу: попал в покой для гостей. Сел я на скамью. На стене над головой моей висит многострунный фандыр, искусно вырезанный из березового нароста. Снял я его со стены и заиграл чудесную песню. Так играл, что на звуки фандыра слетелись птицы и сбежались звери. Закачались ,в лад песне высокие стены замка, и горы стали мне подпевать. И вдруг вбежали в покой два маленьких мальчика и спросили меня, кто я такой. Продолжая играть на фандыре, сказал я им: "Я нарт Сослан, тот самый, что не может жить без пиров и войны!"