– А я, Анатолий Алексеевич, Рожковский колхоз, – отметил Бойцов.
– Я поеду в Яковское, Студенец и Пашигорье, – добавил Бородин.
– Мне тогда давайте Бараново, Захарово, Сергейцево, – сказал Теняев.
– Учтите их просьбы, Михаил Яковлевич, – сказал Чистов, – а мне добавьте еще Николаевский колхоз. С этими двумя хозяйствами надо разобраться по-настоящему.
– А ты, Борис Михайлович, куда поедешь? – спросил Бородин Шурочкова.
– Да никуда, – ответил Шурочков.
– Как никуда? – изумленно проговорил Чистов. – Ты что, не ешь хлеб, мясо, молоко?
– Некогда, Анатолий Алексеевич! Получили проект реконструкции завода, надо же во всем разобраться. Определить, где что разместить. Да и дела на заводе не блещут, вы сами знаете.
– Надо освободить его, Анатолий Алексеевич, – поддержал Шурочкова Бородин. – Мне кажется, без него справимся. Нас народу на три совхоза и три колхоза хоть отбавляй. На все хозяйства хватает. Нас три секретаря, председатель райисполкома имеет двух заместителей. Вот уже шесть человек. А сколько у нас отделов в райисполкоме, не говоря об инструкторах и специалистах управления сельского хозяйства. Если всех двинуть в колхозы и совхозы, нас же целая армия. На каждое хозяйство придется по десять человек. Если всех будем направлять единовременно, директора совхозов и председатели колхозов схватятся за голову, а затем сбегут, оставив высокие посты. Ведь получится полная неразбериха. Одному одно, другому – другое и так далее.
– Да… – протянул Шурочков.
На него посмотрели все.
– Что, Борис Михайлович, хотел сказать? – спросил Чистов.
– Да так, ничего, – улыбаясь, ответил Шурочков. Подумал: «Что там говорить. Вообще все это излишняя надстройка. Организовали карликовый район. Набрали одного начальства более полсотни человек. Это на три-то совхоза, а колхозы считать нечего, скоро будет еще один нахлебник на шее государства – это совхоз «Рожковский». По-видимому, так и назовут его. По сути дела, разделили бы его снова между Вачским и Павловским районами – это было бы куда лучше. Сколько бы сократилось бездельников. Одной зарплаты была бы экономия около ста тысяч рублей в год».
Думы его перебил Чистов:
– Товарищи, пошли, надо пообедать, а то засиделись и про обед забыли.
Глава четвертая
К девяти часам утра в кабинет Чистова был вызван весь поселковый актив по подготовленному Бородиным списку. В каждую большую или маленькую деревню района направлялся человек, чтобы провести собрание.
Перед собравшимися выступил Чистов. Говорить он, надо сказать, умел. Выступление свое начал с инструктажа, к кому следует обращаться в деревнях:
– Привлечь к работе сельский актив: коммунистов, депутатов сельских советов и всю сельскую интеллигенцию. Наша задача – оказание практической помощи, надо говорить не «колхозам и совхозам», а «государству», в сдаче мяса, молока, шерсти и так далее.
Совещание продолжалось около часа. Выйдя из кабинета, большинство стало пробираться на места в деревни. Чистова ждал Бойцов. Решили ехать вместе, но каждый на своей автомашине.
«С двумя колхозами и селом Лесуново за день не управимся», – думал Чистов и решил начать с Лесуново. Две новенькие «ГАЗ-69» стояли рядом с проходной завода. Шоферы сидели в одной автомашине и что-то громко рассказывали друг другу. Увидев выходившее начальство, замолчали и сели по своим машинам. Чистов с Бойцовым вышли вместе. Оба не по годам грузные, растолстевшие, одинаковые ростом. Лицо Бойцова походило на улыбающееся солнце, какое обычно рисуют дети. Лицо Чистова, несмотря на упитанность, казалось продолговатым, с длинным носом и хорошо развитым подбородком.
Сели они оба в одну автомашину райкома. Своему шоферу Бойцов крикнул:
– Следуй за нами.
Дорога до Лесуново составляла 20 километров. Твердое покрытие было только до совхоза «Сосновский», то есть до окраины поселка. Остальная часть – грунтовая. До леса 7 километров. Весной и осенью дорога становилась непроезжей. Лесом идут сыпучие пески. По ним дорога отлично накатывалась в сырую погоду и становилась труднопроезжей в летнюю сухую.
По хорошо накатанной обледеневшей покрытой торфом дороге автомашины шли на большой скорости. Навстречу почти сплошной вереницей тянулись трактора МТЗ с тележками, гусеничные с санями и автомашины, груженные торфом. Одни автомашины шли нагруженные наравне с кабиной, другие – вровень с бортами. Одни шоферы стремились за рейс вывезти больше, другие наоборот – гнались за количеством рейсов.
Чистов следил за проходившим мимо транспортом, кто как гружен, но из-за кабины встречной автомашины, как правило, груза видно не было. Когда машина проходила мимо, останавливать ее было поздно.
– Надо, Иван Нестерович, выставить посты и недогруженные автомашины возвращать обратно.
Бойцов о чем-то глубоко задумался, не понял, что сказал Чистов, но переспрашивать не стал. Ответил себе под нос:
– Надо.
– Строительство лесуновской дороги, – сказал Чистов, – первоочередная наша стройка. Мы ее все равно выстроим, и скоро. Только бы нам суметь затянуть в район секретаря обкома или председателя облисполкома.
Бойцов подумал: «Не говори «гоп», пока не перепрыгнул», но промолчал.
– На болото заедем? – спросил Чистов.
– Нечего там делать, – ответил Бойцов. – Если там что-то не будет ладиться с погрузкой торфа, нас с тобой разыщут не только в Лесуново и Рожке, но и в Арзамасе, если бы мы придумали туда ехать.
Чистов расхохотался и сказал:
– Что верно, то верно, Иван Нестерович.
До Лесуново доехали быстро.
– Я останусь здесь, а потом поеду в Венец, оттуда позвоню, разыщу тебя, – Бойцов перешел в свою автомашину и уехал в Рожок, расположенный в 5 километрах от села Лесуново.
Чистов подъехал в контору бригады совхоза. Там сидели пять женщин и о чем-то кричали. С появлением Чистова замолчали.
– Где бригадир? – спросил Чистов.
Одна из женщин, прижавшись плотно к печке, сказала:
– Уехал в Сосновское в совхоз. Еще вчера его вызывал директор совхоза.
– Вот что, дорогуша, – сказал Чистов. – Все, кто работает и не работает, давайте собирайтесь в клубе, проведем собрание.
– Кто же побежит собирать? – ответила другая женщина. – Село огромное, более пятисот дворов, пробегаешь целый день.
– Как ваша фамилия? – спросил Чистов.
– Шабаева, – ответила женщина.
– Кем вы тут работаете?
– Ездовой.
– Я вам, товарищ Шабаева, лично поручаю собрать в клубе всех, кто работает в совхозе.
– А тех, кто нигде не работает, можно собрать при помощи школьников, – посоветовали женщины. – Ребятишки на ноги легкие, и их много, они быстро все село оповестят.
«Дельное предложение», – подумал Чистов и поехал в школу.
В учительской никого не было, шли уроки. Чистов открыл двери одного класса и попросил выйти учительницу. Отрекомендовался ей. Сказал:
– Я секретарь райкома Чистов, мне нужен ваш директор.
Директор школы Бубнова почти бегом вбежала в учительскую:
– Я вас слушаю, Анатолий Алексеевич.
– Вот что, Антонида Александровна. Надо организовать в клубе общее собрание сельчан.
– Трудное дело, Анатолий Алексеевич, народ здесь специфический, но попробуем. Что от меня требуется?
– От вас, Антонида Александровна, требуется организовать собрание, – раздраженно сказал Чистов. – Послать для этого человек десять хороших ребят из старших классов, комсомольцев. Распределить их по участкам, где кому собирать. Мы с вами и со свободными учителями пройдем в клуб.
Бубнова быстро все организовала. Ей предоставился хороший случай поговорить с секретарем райкома.
Чистов позвонил по телефону директору сушильного завода Ивлеву и велел всех рабочих во время обеденного перерыва вести в клуб на собрание. Ивлев, человек исполнительный, сказал, что все будет сделано.
Бубнова, не откладывая в дальний ящик, тут же начала жаловаться Чистову:
– В школе нет дров. Здание требует капитального ремонта, не хватает учителей. Для учителей не созданы бытовые условия. Все молодые специалисты живут на частных квартирах. Кто старше – обзавелись своими домами. Поэтому учителя у нас не держатся, изыскивают причины, чтобы уехать.