— А как же нам быть?.. — начал было Ивушкин, но сестра Летница остановила его.
— Ты, Ивушкин, очень виноват.
И она печально покачала головой.
— Ты не сумел увидеть солнечного зайчика в самых дорогих людях — в папе и маме. Ты подумал о них дурно. Ты даже решил от них убежать.
Ивушкин вдруг, пожалуй, в первый раз, подумал, что же он натворил! Ведь он даже ни о чем и не спросил ни маму, ни папу. Просто услышал разговор. И сбежал, и Лушу увел со двора. Ему стало как-то душно дышать, и горячо лицу, и особенно ушам. Словом, ему стало стыдно.
Он ощутил в глазах какое-то неудобство, и лицо его стало краснеть. Не знаю, может, он бы и заплакал, но сестра Летница встала со скамейки, подошла к нему и положила ему на голову свою мягкую, прохладную руку.
Жар в лице и в ушах моментально остыл, глаза перестало щипать. Что-то теплое шевельнулось в нем, радостно запрыгало.
Что это было? Солнечный зайчик?
Ему сразу же поверилось, что теперь-то уж все будет хорошо и что вообще с ним в жизни ничего плохого случиться не может.
Сестра Летница подошла к Луше, потрепала ее серую лохматую гриву.
И Луша тоже сразу успокоилась и подумала: «Ну, ладно — Ивушкин. Но как же я, старая лошадь, могла подумать, что меня выкинут, как негодную ржавую борону?»
И Луше тоже показалось, что все обязательно хорошо кончится. Только она немного тревожилась, как же им поскорее вернуться назад в свое село Высоково, которое находится уж решительно неизвестно где.
— А если, — сказал Ивушкин, — а если все-таки они не захотят брать Лушу с собой?
— Ты забыл про солнечного зайчика, — сказала сестра Летница. Возвращайтесь. Я знаю, что с вами ничего не случится плохого. Только никогда-никогда не говори про маму с папой — «они», как про чужих.
— Ладно, — сказал Ивушкин. — Понял. Не буду. Не понял я только, как же мы вернемся. Ведь мы здесь куда только не ходили — и через бездонный овраг, и за белую гору, и по маковым зернышкам…
— Раз ты самое главное понял, — сказала сестра Летница, — теперь уж ты никогда не заблудишься. Теперь-то уж все образуется.
И правда — все обошлось наилучшим образом.
Глава двенадцатая. ПОТОМУ ЧТО ДАЛЬШЕ БЫЛО ТАК
Сестра Летница махнула рукой, повела своим широким белым рукавом, и вдруг перед Лушей и Ивушкиным в памяти прошли все их странствия, но только в обратном порядке. Вот они идут по маковым зернышкам, вот они у колодца под белой горой, вот летит страшная Гагана (в этом месте у Ивушкина екнуло сердце), и дальше, дальше, пока они не оказались в том самом лесу, куда (кто знает уже теперь когда) они вошли через невидимые ворота в страну «Нигде и никогда».
Ого! А вот и Вихроний!
И они оказались у ворот и увидели перед собой Вихрония — живого!
— Привет, друзья мои! Все благополучно? Вы нашли сестру Летницу?
— Нашли, Вихроний, нашли. Спасибо!
— Вы возвращаетесь назад?
— Да, — закивали они оба.
— Сестра Летница помогла вам?
— Она научила нас про солнечного зайчика, — заметил Ивушкин.
— И обещала, что все устроится? — полюбопытствовал Вихроний.
— Она сказала, что все образуется, — подтвердила Луша.
— Она никогда ничего не обещает напрасно. А теперь, когда вы побыли у нас и узнали от сестры Летницы очень-очень важную для жизни вещь и когда она вам сказала, что все будет хорошо, — значит, так и будет. Уж она об этом позаботится.
— Как?
— Я не знаю. Она все может.
— Она волшебница? — спросил Ивушкин.
Вихроний покачал головой.
— Нет. Просто она добрая и всех любит. Ну что же, — добавил он. Давайте прощаться.
После этих слов Вихроний замолчал, сосредоточился и произнес, как тогда:
И опять перед ними распахнулись неизвестно откуда взявшиеся двери, и они через них вышли, и двери исчезли. И они снова оказались в Синем лесу!
Посреди старого, ржавого обруча тихонько качался колокольчик. Вокруг синели полянки, заросшие вероникой. Вдалеке чей-то транзистор пропищал шесть раз.