— Ну, — сказал Луговой, обращаясь к Тольбергу, — еще вопросы будут у тебя, Сергеич? А то мне пора.
Тольберг встрепенулся.
— Спасибо, Василий Михайлович! — с чувством поблагодарил он, пожимая Луговому руку.
— Да чего там, — добродушно отозвался Луговой, поднимаясь. — Всегда готов внести свой маленький вклад в науку. До свидания! — сказал он дону Федерико со значением.
— До свидания! — улыбнулся дон Федерико.
На обратном пути они с Тольбергом молчали. Уже не осталось никаких следов от ночного дождя: солнце жарило вовсю и степь вокруг начала желтеть. Над дорогой висела легкая, но ощутимая пыль.
Только на самом подъезде к биостанции дон Федерико прервал затянувшуюся паузу.
— Вы с ним еще планируете встречаться? — спросил он.
— С кем — с Василием? — переспросил Тольберг. — Вряд ли. Оба раза он ехал на машине и видел ее лишь мельком. А матушкиным россказням веры нет — у страха глаза велики. Он мне главное подтвердил — форму, размеры, окрас. Нужно еще шесть человек опросить — и все, можно приступать к научному описанию.
Дон Федерико осторожно взглянул на него, чтобы убедиться в серьезности его слов. Тольберг глядел на дорогу, губы его были плотно сжаты.
— Константин, — произнес дон Федерико, пытаясь улыбнуться, — помните — я подписал вам бумагу.
— Помню, — ответил Тольберг и нахмурился. — Но вы мне тоже обещали… только в сопровождении кого-нибудь из нас.
— Конечно, — сказал дон Федерико.
Они нырнули в дубраву, и вот уже машина подъехала к зданию станции. Дон Федерико выбрался из машины и полной грудью вдохнул воздух, остающийся прохладным и влажным здесь, в тени огромных деревьев. Сквозь их ветви неугомонное солнце пыталось проникнуть в дубраву, накалить воздух, выпарить влагу, но громадные плотные кроны пропускали лишь отдельные лучи, отвесно упирающиеся то в груду валежника, то в лысый бугор.
Тольберг сразу же заторопился к зданию, оставив дона Федерико у машины. Он спешил: разговор с Луговым навел его на множество разных мыслей. Главное, у него появился очередной свидетель — пусть недалекий, пусть не шибко внимательный, но все же сумевший в общих чертах описать увиденного зверя. И общий этот набросок совпадал с описаниями других, тех, что тоже видели выхухоль. Скоро, уже очень скоро можно будет приступать к натурным наблюдениям.
В своем кабинете Тольберг пробыл допоздна — составил подробный отчет о встрече с Луговым, запротоколировал их беседу, внес корректировки в описание животного. Вернее, корректировок он не вносил, а подшил в толстую папку еще одно свидетельство того, что животное именно такое, каким его и описывали все и каждый свидетель. Важным отличием был длинный хвост — его отмечали практически все свидетели. Именно этим хвостом, увечанным ядовитым жалом, выхухоль убивала скот и людей. Именно благодаря ему она считалась смертельно опасным хищником.
В кабинет давно уже вползли сумерки, Тольберг включил настольную лампу — и тут вспомнил о доне Федерико. Немедленно беспокойство захлестнуло его. Последний раз он видел испанца три… нет, четыре часа назад.
— О Господи! — негромко произнес Тольберг и бросился вон из кабинета, так и не выключив лампу.
Кристина была в лаборатории — что-то записывала в растрепанный лабораторный журнал. За ней на столе с тихим жужжанием работала центрифуга. При появлении Тольберга она подняла голову.
— Кристина, — произнес Тольберг, стараясь не волноваться, — ты Леню не видела?
Кристина не смогла сдержать улыбки, что моментально вывело Тольберга из себя.
— Видела или нет? — повторил он сердито, не дожидаясь ответа Кристины.
— Нет, Константин Сергеевич, — ответила Кристина серьезно, убрав улыбку с лица.
— Чья сегодня очередь дежурить?
— Моя.
— А! — вырвалось у Тольберга. — Я думал, Леня дежурит. Ладно, пойду поищу его.
— Я с вами, — неожиданно сказала Кристина, выходя из-за стола.
Тольбергу это понравилось. Охватившее его беспокойство все возрастало, и нужен был кто-то, с кем это гложущее беспокойство можно разделить.
Вдвоем они отправились искать Леню. Тольберг почти бежал, и Кристина еле успевала за ним. Первым делом они зашли на кухню, но она была пуста. Пусто было и в Лениной комнате. Они вышли из общежития и остановились перед главным корпусом. На Тольберга было жалко смотреть: таким растерянным и бледным Кристина видела его в первый раз.
— Куда же он делся-то, а? — произнес Тольберг дрожащим голосом.
Кристина ободряюще прикоснулась к его плечу.
— Не волнуйтесь, Константин Сергеевич, сейчас появится.