Тот улыбнулся и развел руками.
— Да просто взять камеру, залезть в шалаш и пободрствовать в нем пару ночей.
Тольберг вскинулся.
— Я не могу вам этого позволить! — почти закричал он. — Это слишком опасно! Невозмо…
— Я буду действовать на свой страх и риск, — спокойно ответил дон Федерико. Потом добавил настойчивее: — Вы ничем не рискуете. Если хотите, я подпишу соответствующую бумагу.
Лицо Тольберга просветлело.
— Бумагу? — переспросил он. — Да, это правильно… Хорошо. Значит, завтра утром я составлю от вашего имени заявление и вы мне его подпишете.
— И после этого я буду свободен в своих действиях?
— Совершенно свободны, — заверил его Тольберг. Облегчение было написано на его лице. — Да, вот что, — подскочил он от внезапной мысли. — Я дам вам ружье! Вы будете вооружены!
— Хорошо, — улыбнулся дон Федерико. — Правда, я в жизни не держал в руках ружья, но думаю, я сумею распорядиться им в случае опасности.
— Да что там распоряжаться, — замахал руками Тольберг. — Целитесь, курок нажимаете — бум!
Он испытывал такое явное облегчение, что все при взгляде на него засмеялись. Счастливо рассмеялся и он сам.
— Завтракаем мы все вместе, — провозгласил он. — Готовим по очереди — мы тут как одна семья. Завтра очередь Лени нас удивлять.
— Да чего там удивлять, — буркнул Леня. — Я, кроме яичницы, ничего готовить не умею.
— Вот и прекрасно! — вскричал счастливый Тольберг, сияя. — Съедим твою яичницу в сотый раз!
Дон Федерико кивнул и рассмеялся. Ему нравились эти люди. Правда, они могли помешать ему, но он, кажется, сумеет убедить этого милого директора, что бояться ответственности нечего. А ведь именно ее этот человек, Тольберг, кажется, и боялся.
Перед тем как отправиться в свою комнату, дон Федерико прошел к входной двери и толкнул ее. Дверь действительно была заперта. Дон Федерико добродушно хмыкнул в темноте.
Спал он прекрасно: всю ночь за окном сонно шелестели деревья, в комнату задувал ветерок, несущий ароматы влажных трав, и временами какие-то ночные птицы издавали неожиданно громкие, но весьма мелодичные трели. Проснулся он в веселом и бодром расположении духа. В дубраву просачивались первые рассветные лучи.
На кухне хмурый растрепанный Леня жарил невообразимый омлет. Он сразу сообщил дону Федерико, что это омлет, поскольку шипящая, коричневатая масса на сковородке была решительно на омлет не похожа. Тольберг и Кристина вот-вот должны были появиться.
Кухня была крошечной — здесь едва могли уместиться три человека, — но прямо-таки сверкала чистотой. Кафельные стены и пол наверняка мыли каждый день, и, словно в подтверждение этой догадки, дону Федерико тут же представился висящий на видном месте график дежурств по кухне, разноцветный и заключенный в резную рамку, словно бесценный шедевр. Окно выходило на сплошную стену из старых замшелых дубов, которые будто пытались спрятать что-то за своими спинами. «Наверное, реку», — предположил дон Федерико и улыбнулся. Он был человек с живым воображением.
Леня с ожесточением отодрал куски омлета от сковородки и разбросал их по тарелкам. В это время вошли, оживленно переговариваясь, Тольберг и Кристина.
— Уже поднялись? — бодро осведомился Тольберг, завидев дона Федерико. — Птицы у нас тут так громко поют — не заспишься!
— Я бы спал еще, — улыбнулся дон Федерико, — но времени совсем нет.
Тольберг с непонятным выражением глянул на него и вместо ответа сел за стол.
Омлет был предсказуемо отвратителен, но дон Федерико из вежливости заставил себя съесть свой кусок. Другие, похоже, сделали то же самое. Один Леня совсем не притронулся к своему омлету, предпочтя ему стакан крепкого чая с сахаром.
— Ты, Леня, покушай, — ласково предложила Кристина, — получишь заряд бодрости и здоровья на весь день.
Леня лишь угрюмо зыркнул на нее.
Говорил один Тольберг, обращаясь к дону Федерико, — рассказывал о здешних местах, об их истории, о каком-то таинственном скифском кургане неподалеку, где по ночам горит синий огонь, о старинных казачьих кладах. Это были интересные рассказы, и дон Федерико поначалу слушал. Но потом, заметив по часам, что прошло уже много времени, а рассказчик все никак не может остановиться, он вежливо поблагодарил за вкусный завтрак и поднялся, давая понять, что торопится.
Однако Тольберг небрежно помахал ему рукой и повернулся к Лене и Кристине, продолжая какую-то увлекательную историю. Дон Федерико немного постоял и, неожиданно для себя замявшись, произнес:
— Константин, я вас в вашем кабинете подожду.