На первый взгляд закон выглядит слишком грубым инструментом, позволяющим либо предотвращать состояния отрицания, либо принуждать к формам признания. Но если на действия можно повлиять, а это, безусловно, возможно, не пытаясь изменить сердца и умы, то почему бы не использовать нормативную и принуждающую силу закона? Регулирование и контроль используются и в других, не менее сложных областях общественной жизни. Есть четыре возможности: отрицание как преступление и обязанность помнить, спасать и знать.
Отрицание как преступление
Ряд стран – Австрия, Франция, Канада и Швейцария в девяностых годах, Израиль и Германия ранее – приняли законы против отрицания Холокоста и/или геноцида и других преступлений против человечности[483]. Такой законодательный акт происходит из более общего применения уголовного закона против подстрекательства к ненависти и дискриминации. Деяние иногда называют «преступлением на почве ненависти»: преступления, совершенные по этническим, расовым или религиозным мотивам. Другие законы запрещают распространение взглядов, основанных на утверждениях о расовом превосходстве или выражениях презрения, подразумевающих расовую неполноценность.
Политические причины, лежащие в основе законов об отрицании Холокоста, включают сочувствие жертвам, (правильное) понимание того, что ни осуждение, ни научные аргументы не одолеют ревизионистские и другие исторические отрицания, а также обеспокоенность по поводу возрождения крайне правых, особенно в Европе. Утверждения о том, что «так называемый Холокост» был мистификацией, сфабрикованной евреями с целью вымогательства компенсации у Германии, очевидно, связаны с разжиганием ненависти и насилия против евреев. Однако согласно некоторым законам буквальное отрицание истребления как исторического события само по себе не является основанием для осуждения. Также должно иметь место намерение подстрекать или утверждать, что ответственность за мистификацию несут евреи. Согласно израильскому законодательству, «отрицание или уменьшение масштабов деяний» во время нацистского режима («преступлений против еврейского народа или против человечности») требует доказательства намерения защитить преступников или выразить им сочувствие.
Некоторые западноевропейские законы приближаются к запрету отрицания злодеяний самих по себе, не требуя умысла или подстрекательства. Французское законодательство направлено против любого, кто оспаривает существование определенных преступлений против человечности. Охвачены все три классические формы отрицания: отрицание фактов, их интерпретация и их оправдание. Наказанию подлежит любой человек, который публично отрицает, грубо умаляет, одобряет или пытается оправдать национал-социалистический геноцид или другие его преступления против человечности (Австрия); грубо преуменьшает или пытается оспорить геноцид и другие преступления против человечности (Швейцария). Согласно немецкому законодательству запрещаются попытки одобрять, отрицать или интерпретировать как безобидные действия в рамках законов против «оскорбления».
Аргументом в пользу специальных законов, противостоящих отрицанию преступлений против человечности, является то, что нельзя полагаться на общие положения, запрещающие подстрекательство, распространение лжи, прославление преступлений или защищающие честь. Существуют очевидные возражения против свободы слова и других гражданских свобод. Другие критики утверждают, что такого рода судебные процессы приведут только к появлению мучеников. Трудно сказать, производят ли эти законы какой-либо сдерживающий или превентивный эффект.
Обязанность помнить
Предполагается, что комиссии по установлению истины, политические процессы и расследования, а также попытки установить и обнародовать подробности прошлых злоупотреблений, снизят вероятность будущих правонарушений: «Никогда больше». Если это произойдет, то не возлагает ли это на правительство определенную юридическую «обязанность помнить»? Я считаю, что абсолютная и символическая ценность коллективного признания прошлого оправдывала бы создание Комиссий по установлению истины – с конкретными целями, минимальными стандартами и кодексами поведения – юридическим требованием во время переходных режимов.
483
См. обзор: Stephen J. Roth, «Denial of the Holocaust as an Issue of Law», Israel Yearbook of Human Rights, 23 (1993), 215-35.